Круглый стол в "ВБ": образование да услышит, что ему бизнес говорит…

Какую роль должны сыграть центры карьеры при вузах? Обсудить эту тему за круглым столом в "Вечернем Бишкеке" собрались заместитель министра образования Гулжигит Сооронкулов, исполнительный директор Фонда Евразия Центральной Азии Шамиль Ибрагимов, директор по развитию талантов и коммуникациям Финансовой группы "Компаньон" Кирилл Цыганов, директор по персоналу компании "Бишкек-сут" Денис Кононов, координатор "Эл Груп Консалтинг" Аида Парпиева, член Комитета человеческих ресурсов КР при МДС, директор региона микрофинансовой компании "Мол Булак" Акинай Иманкулова, а также студенты Ардак Чапаев (Медицинская академия), Алишер Ибрагимов (КТУ "Манас"), Талгар Мусаев (КГТУ) и Раджив Пирмедов, победитель республиканского дебатного турнира "Доступ к образованию через финансовые инструменты" (КТУ "Манас").

"Вечерний Бишкек": В Стратегии образования на 2012-2020 годы функция центров карьеры прописана. Но хотелось бы знать, какие реформы в системе высшего образования нас ожидают в будущем по заявленной теме?

Гулжигит Сооронкулов: Лет 20-25 назад считалось, что образование несовместимо с такими понятиями, как "деньги" и "бизнес". А сегодня образование – это бизнес. Инвестиции в образование приносят огромные доходы. Правда, далеко отсроченные по времени. Доллар, вложенный в ребенка-дошкольника, через 27 лет даст 9 долларов прибыли. Стратегию развития мы называем "Стратегия двадцать-двадцать", потому что она разработана до 20 года. Насколько я знаю, во многих вузах работают центры карьеры, которые с 3 курса помогают студентам определиться с практикой или стажировкой, специализацией, в лучшем случае с трудоустройством. В некоторых вузах они действительно находятся на третьих ролях. И по большому счету выполняют общественные поручения. К большому сожалению, когда ребята заканчивают 11 класс, мало кто из них знает, кем хочет быть и куда идти. На моей памяти много случаев, когда ребята, доучившись до 2 или 3 курса, вдруг все бросали и меняли направление. Центры карьеры могли бы стать подспорьем и помочь людям определиться в своем выборе. Поэтому их надо бы внедрять чуть раньше, а не на третьем курсе.

Акинай Иманкулова: Было бы лучше, если бы не центры карьеры обучали ребят на третьем курсе, как составлять резюме, проходить собеседование, а сами вузы ввели подобный предмет. У нас же в стране получается так: к примеру, дом номер пять обслуживается бригадой технического персонала, в этой бригаде все работают обычными отвертками. Тут появилась необходимость работать фигурной отверткой. Вот человека нет: вместо того чтобы купить эту отвертку и научить людей ею пользоваться, мы нанимаем человека, который умеет работать этой фигурной отверткой, создаем целый комитет и заставляем жильцов скидываться на заработную плату этому человеку. Раньше к тому же сама кафедра была заинтересована в трудоустройстве выпускника – это был показатель качественной и эффективной работы. Сейчас это кафедрам не нужно. Показателей эффективности работы с вузов никто не спрашивает. Центры карьеры – это все равно что по телевизору рекламируется шампунь с новыми маслами, керамидами, но все прекрасно понимают, что сухие волосы - это проблема всего организма – пока он не будет вылечен, волосы тоже не будут здоровыми. Так и мы: не систему образования меняем или головы молодых людей-школьников, мы пытаемся центры какие-то открывать уже после того, как ребята поступили. Деньги родительские потратили в никуда, потом мы пытаемся их куда-то пристроить.

Гулжигит Сооронкулов: Работа по Стратегии образования направлена сейчас на то, чтобы сократить количество вузов, идет их аккредитация. Готовить магистров будут иметь право только несколько крупных учебных заведений. Чтобы там были собраны светлые головы преподавательские. Сейчас в законе об образовании институт, академия, университет – они все считаются высшими учебными заведениями. То есть речь идет не о сокращении количества как такового, а о том, что вузы должны подтвердить свое право называться вузами.

Акинай Иманкулова: От вузов не требуют прозрачности, стратегического планирования, не спрашивают, сколько человек они выпустили и отчислили, а также кто и сколько заплатил, куда кто устроился. Недостаток всей системы в том, что у вузов нет ключевых показателей эффективности, по которым бы их могло оценивать Министерство образования и по которым можно проводить постоянную аттестацию. Если успеваемость нарисованная, то грош цена этому университету.

Шамиль Ибрагимов: Наше советское прошлое определило ход наших мыслей. В частности – руководителей университетов и государства. Это привело к тому, что сейчас большинство студентов просто тратит какое-то количество времени в университетах, чтобы получить диплом. То есть вместо знаний есть бумажка, которая помогает вроде бы де-юре получить какую-то работу. Поэтому я за то, чтобы вводить жесткие требования и правила в университетах. В Средние века быть магистром было почетно: на тысячу квадратных километров в Европе было 1-2 магистра. Сейчас бросишь камень в толпе на Ошском базаре – попадешь в пятерых магистров. Сокращение университетов – это не самоцель. Это как борьба с коррупцией – мы боремся с коррупцией, сажаем, но не боремся с причиной коррупции. То есть сокращение вузов должно быть следствием того, что большинство университетов не тянут и закрываются. Однако здесь есть риск возникновения социальной напряженности. Но все же нужно внедрять жесткие требования к университетам: это уровень технической базы, это персонал, который работает. Должны быть определенные количественные и качественные индикаторы, которым университеты должны соответствовать. Возможно, политическая воля есть, а проблема – в исполнении этих задач.

Центры карьеры – это не панацея, которая решит все проблемы рынка труда, студентов, родителей, их ожиданий. Сейчас мы находимся в такой стадии, когда один университет имеет центр карьеры, совершенно отличающийся от центра другого университета. Если один центр карьеры нацелен на какие-то маркетинговые исследования рынка труда и анализ, то другой будет отслеживать карьеру молодых людей. Каким должен быть центр карьеры, говорить пока рано. Наша задача сейчас – просто информационно наполнять центры карьеры, а там уже какой-то выстрелит, а какой-то закроется. Пусть центр карьеры пока дает студентам информацию хотя бы об элементарном наборе требований к соискателю на работу. А вот наша, бизнеса, задача – давать центрам эту информацию.

Акинай Иманкулова: Проблема выбора специальности в том, что все хотят быть начальниками. На собеседование приходит выпускник именитого вуза, его спрашивают, кем он себя видит в данной организации, и в ответ мы слышим: портфолио-менеджером. Мы даже не знаем, что это такое. А он сразу хочет быть управленцем, начальником. Чтобы стать начальником, надо корочку показать, нужно иметь как минимум высшее образование. Никто не хочет идти в повара или летчики. В селе живет мальчик, например, он почему-то хочет выучиться и работать в городе – зачем? Почему бы не выучиться в сельхозакадемии на те специальности, которых сегодня недостает. Почему мы привлекаем японцев, немцев, шведов в качестве мелиораторов? Мы не можем найти в стране даже мелиоратора. Все хотят быть начальниками. Нам не нужно требовать от государства качественное образование, нам нужно научиться понимать, кем хотим стать. Большинство людей учится, потому что мама говорит: надо окончить школу, получить высшее образование, тогда ты будешь человеком. Дети сами не осознают, что им нужно. Получается, мы гонимся за стереотипами, что экономистом и юристом быть престижно в первую очередь.

Алишер Ибрагимов: Раньше в СССР или сейчас в Европе можно было вызвать уважение, говоря: "Я – студент!". Сегодня у нас этим никого не удивишь – студент, ну и что? Нет былого престижа.

Денис Кононов: Раньше только 25% выпускников старших классов поступали в университеты. Сегодня по статистике - 70%. Например, у нас на предприятии грузчиками работают юристы, журналисты, экономисты. Нет сопоставления потребности и предложения. Почему все мечтают быть юристами и экономистами? Потому что видят, как это пропагандируется в СМИ, что люди этих профессий успешны. То есть у нас не показывают положительные стороны работы шахтера или токаря. Поэтому бизнес считает, если учеба в вузе станет престижной, то оставшееся население, а это 10 тысяч молодых людей каждый год, которые выбрасываются на рынок труда, будут вынуждены идти и получать образование в профтехучилище. И, соответственно, будут востребованы на рынке, потому что нашей компании, например, нужны электрики, механики. В данное время эти должности у нас занимают люди в возрасте около 50 лет, то есть те, кто получил образование еще в Советском Союзе. Кто придет им на смену, когда они выйдут на пенсию?

Ни для кого не секрет, что при трудоустройстве важны не только профессиональные навыки, но и личностные качества, то есть то, как себя ведет человек. В вузах было бы здорово прививать еще и личностные навыки, такие, как работа в команде: способен или нет человек к гибкости, конфликтен ли он. От центров карьеры я бы ждал сотрудничества с бизнес-структурами, чтобы они восполняли информационный вакуум – по каким специальностям готовятся специалисты, количество выпускаемых специалистов и т. д.

Акинай Иманкулова: Пока Стратегия-2020 внедрится, что-то поменяется, пройдут многие и многие годы. Хотелось бы, чтобы во время этого переходного момента бизнес-сообщество и компании не тратили время на дополнительное обучение молодого специалиста, а эту функцию на себя брали центры карьеры. Часто молодые сотрудники не умеют работать с компьютером, оргтехникой, составлять письма, не знают какие-то элементарные вещи, которые им понадобятся, чтобы начать работу и т. д. Таким минимальным вещам центры карьеры могут обучать без дополнительных материальных затрат.

Шамиль Ибрагимов: Эта работа уже ведется. В рамках программы USAID "Кредиты на образование" создан Центр поддержки карьеры, который активно работает с центрами карьеры при вузах. Он работает и напрямую со студентами, проводя обучение по вопросам профориентации, инструментов самомаркетинга – эти знания сегодня играют важную роль при трудоустройстве.

Кирилл Цыганов: Еще в 1998 году, когда обсуждалась система образования, была поставлена цель – расширение системы высшего образования. Сегодня мы расхлебываем то, что наворотили раньше: в республике 51 вуз. Зачем столько? Я не открою истину, если скажу, что у нас маленький рынок труда, количество рабочих мест ограничено, тем более для тех специальностей, которые в вузах в основном и преподаются, - юристов и экономистов. Когда мы говорим про западные вузы, надо понимать главный ключевой показатель их эффективности. Это не преподавание в вузе профессуры из Нобелевских лауреатов, а количество трудоустроенных выпускников. Естественно, возникает вопрос: в вузе само руководство реально нацелено на трудоустройство выпускника? Для работодателя что важно – насколько компетентного специалиста он получает на выходе. Сокращение количества вузов приведет к тому, что мы вернемся в 1998 год, люди останутся на улице. А что дальше делать? Я сомневаюсь, что те люди, которые хотели получить диплом экономиста, пойдут в профтехучилище или станут технологами. Вряд ли. Это вопрос, который относится к государственным структурам. Есть нормальная практика – планирование. Этим занимаемся любая бизнес-организация. Планирование позволит определить, куда мы движемся, сколько человек и на какие специальности нам нужны. Есть ли данные специальности в вузах – вопрос открытый. Бизнес готов поддержать реформирование системы образования. Но хватит ли у нас сил и ресурсов, чтобы вмешаться и говорить, что нужно конкретно изменить и как. Заниматься непосредственно самим планированием мы не можем. Говоря о том, какие люди нам нужны, необходимо четко понимать, что крупных компаний не так много и большинство предприятий в КР – это малый бизнес или начинающий средний бизнес. Мы лишь хотим оказать поддержку и помочь. Центр карьеры – это даже не то оборудование, которое в нем стоит, и не то, какую заработную плату получает его сотрудник, а то, какой человек там работает. Насколько человеку интересно заниматься тем, чем он занимается. И второй момент – насколько человек интегрирован в информационный поток, потому что по большому счету в центрах карьеры нужен компьютер и выход в Интернет – все. А что касается бизнеса, думаю, большинство компаний открыты для сотрудничества.

Сейчас Центрам карьеры нужна поддержка, как ребенку, которого какое-то время нужно за руку водить. Мы испытываем большой кадровый дефицит. Например, в нашей компании 157 офисов по всей республике. В настоящий момент для нас важно сфокусироваться на поддержке именно региональных центров карьеры. Потому что все едут в Бишкек, и найти подходящего сотрудника в столице проще, а попробуй найти человека в Таласе. Мы искали юриста два года! Просто выпускники не хотят возвращаться назад, на малую родину, и центры карьеры с их профориентационной составляющей могли бы помочь понять, что у выпускника есть возможность вернуться в родные края и там зарабатывать – это проще. В Бишкеке конкуренция страшная, она вынуждает людей уезжать в Россию, Казахстан. А можно сделать пропорционально равное распределение трудовых ресурсов. Это, конечно, ожидания, но со своей стороны мы готовы помочь.

К тому же прежде чем сокращать вузы, необходимо наладить систему профориентации, чтобы людям было куда идти, чтобы была альтернатива при выборе профессии. В плане сотрудничества образования и бизнеса целесообразно выходить на уровень разработки стандартов. Поэтому начинать надо с понимания, куда мы движемся, и определения ключевых проблем.

Ардак Чапаев: Начинать работу по профориентации нужно раньше, чем это делают центры карьеры сейчас – на третьем курсе.

Аида Парпиева: Для меня в процессе обсуждения очевидно обозначилось, что государству действительно важно планировать человеческие ресурсы, то есть какие профессии нужны и сколько. Во-вторых, государству необходимо посмотреть на свои финансы и понять, сколько вузов оно может содержать. Просто от остальных нужно отказаться – пусть остаются коммерческими. Финансирование есть – будет работать на хорошем уровне государственный вуз с хорошим центром карьеры. Коммерческий вуз будет ориентирован на получение дохода. Продадут – продадут, нет – он уйдет с рынка, это бизнес. И конечно, необходимо поддерживать на хорошем уровне и развивать профтехобразование. После этого уже спрашивать с вузов – насколько они соответствуют тем критериям, которые устанавливает рынок. Центры карьеры – это площадка, мост между вузами, студентами и работодателями. У них должна быть база данных, где будут встречаться потребности компаний и вузов. Следующий момент – центры карьеры должны проводить аналитические исследования – что происходит на рынке труда, насколько выпускники востребованы, каков спрос на "продукцию" вуза – чтобы он гибко реагировал на изменения рынка. Дабы не выпускать безмерно юристов и экономистов, которые останутся без работы.

Кирилл Цыганов: Рынок есть рынок, и выживают сильнейшие. Вроде социальная составляющая – это хорошо, но все мы реально понимаем, что это рынок. Бизнес отбирает для себя лучших. То есть ситуация, которую мы обсуждаем, зависит от нескольких составляющих. Во-первых, от государства требуется воля и желание этим всем заниматься. Во-вторых, от человека, который работает в центре карьеры, – насколько он заинтересован в своей работе, есть ли желание и способность построить нормальный процесс. В-третьих, от бизнеса - сколько времени он готов уделить, чтобы получить результат в долгосрочной перспективе. В-четвертых, от ректората. Чтобы ректор задумался, в конце концов, для чего работает вуз: плодить непонятно кого или зарабатывать деньги, потому что его выпускники успешно трудоустраиваются?

Денис Кононов: Например, когда мы выпускаем готовую продукцию, мы же не просим ее доделать. Так и от вуза мы ожидаем получить готового специалиста, которого не придется доучивать. Потому что он нам нужен здесь и сейчас. А не через два года, когда ситуация может поменяться. И опять же мы можем прогнозировать необходимое количество вакансий, слишком много людей нам не надо.

Кирилл Цыганов: Одним словом, продвинутый вуз должен иметь центр карьеры.

Аида Парпиева: Когда собираются руководители крупных компаний, то все они говорят, что упираются в проблему – нет кадров. Дефицит кадров при существующей безработице, как бы парадоксально это ни звучало. При богатстве выбора нет альтернативы. Таким образом, мы упираемся в необходимость серьезного реформирования образования, от детского сада до центров карьеры и окончания вузов. В долгосрочной перспективе все это надо предусмотреть. Куда мы идем и чего хотим? Каких людей хотим готовить? Это не роль бизнеса – влиять на образование, но жизнь вынуждает нас идти к этому. Образование должно открыть уши и слушать, что нужно бизнесу, чтобы попытаться что-то изменить.

Гульжигит Сооронкулов: К сожалению, руководство вузов сегодня занято тем, как набрать побольше студентов и групп, чтобы было побольше денег, но мало кто думает о том, что важнее все-таки не деньги, а авторитет вуза. Что люди должны быть уверены – после окончания вуза они точно найдут достойную хорошую работу.

Раджив Пирмедов: В мире есть вузы, например, в Праге, во Франции (Сорбонна), которые дают образование бесплатно, при этом качество образования очень высокое. То есть стоимость обучения в вузе, коммерческая сторона – не показатель качества полученного образования. Центры карьеры при вузах тем успешнее, чем выше качество преподавания в вузе и, соответственно, конкурентоспособнее его выпускники. Кстати, в сильных вузах иностранные студенты в почете, их наличие – лишний повод для государства гордиться своей системой образования, а для самого вуза – качеством преподавания.

Кирилл Цыганов: Центры карьеры дают возможность человеку увидеть свой талант. Это самое главное – понять, чего хочет в этой жизни человек, получающий образование в конкретном вузе.

Акинай Иманкулова: Центр карьеры – ключ к успеху в рамках реформ образования. Однако я против потребительского отношения со стороны студентов к этим центрам, против потребительского отношения со стороны родителей, бизнеса. Мы – за сотрудничество.

Ардак Чапаев: Нужно привить обществу мысль, что сегодня ценятся уже не авторитет и связи, а конкретные знания и навыки, компетентность самого человека. Мы должны пробудить сознание молодежи, дать им понимание действительности. И неважно, какая структура будет этим заниматься. Может, ею станут и центры карьеры.