Активизируется взаимодействие стран в борьбе с наркотрафиком из Афганистана

Гром–2012

Россия совместно с Кыргызстаном и другими центральноазиатскими республиками активизирует взаимодействие в борьбе с наркотрафиком из Афганистана. Такое наращивание усилий необходимо, как отметили в пресс–центре Федеральной службы РФ по контролю за оборотом наркотиков (ФСКН), в связи с предстоящим в 2014 году выводом из этой страны войск Антитеррористической коалиции и прогнозируемым ростом героиновой угрозы.

По информации пресс–центра, основные направления, по которым станет укрепляться сотрудничество, были определены итогами 12–го заседания Координационного совета руководителей компетентных органов по противодействию незаконному обороту наркотиков государств ОДКБ, состоявшегося в конце октября в Бишкеке. Участие в этом совещании приняли заместитель генерального секретаря ОДКБ Хайбулло Латыпов, исполнительный секретарь Евразийской группы по противодействию легализации преступных доходов и финансированию терроризма Борис Торопов, а также руководители и представители соответствующих ведомств Армении, Беларуси, Казахстана, Кыргызстана, России и Таджикистана.

На бишкекской встрече были подведены итоги деятельности в 2012 году и первых коллективных оперативно–тактических учений спецподразделений “Гром–2012”, которые прошли нынешней осенью в Подмосковье. А также обсуждены антинаркотическая стратегия ОДКБ и перспективы региональной операции “Канал”, направленной на совместное противодействие общему злу.

В самом важном мы едины...

Комментируя итоги бишкекского заседания, глава ФСКН Виктор Иванов заявил:

— По причине того, что трафик наркотиков осуществляется вооруженными группировками, которые убивают представителей силовых структур, производство наркотиков стало источником терроризма. И потому для пресечения этого наркопотока странам ОДКБ необходимо задействовать уже и Вооруженные силы. От того, насколько эффективно будет вестись война — как на территории государств, так и на внешнеполитическом уровне — зависит безопасность в регионе.

Вместе с тем, по мнению Иванова, сегодня нужно расширить понятие “антинаркотическая безопасность”. Оно должно предусматривать не только силовые методы профилактики, но и обеспечение гражданского населения стабильными источниками заработка во избежание втягивания малоимущих людей в наркобизнес.

На основе решений, принятых во время 12–го заседания Координационного совета, ФСКН сейчас уточняет различные аспекты взаимодействия — на многостороннем и двустороннем уровнях. В первом случае речь идет о расширении контактов в области оперативно–розыскной деятельности, обмена информационными ресурсами, подготовки кадров. Во втором, если говорить о Кыргызстане, дополнительные заделы создают и два документа, подписанных между российским и нашим ведомствами. Одно из соглашений ФСКН заключила с Госслужбой по контролю наркотиков (ГСКН) в период проведения учений “Гром–2012”, второе — с МВД республики по итогам бишкекского совещания. Сотрудничество с кыргызстанскими коллегами Виктор Иванов оценивает как весьма успешное. И отмечает, что одним из показателей этого стала недавняя ликвидация крупной интернациональной наркогруппировки, в которой только на территории РФ было задействовано свыше 200 членов. В результате удалось конфисковать 1800 килограммов наркотиков и свыше 7 тонн прекурсоров. Нашей стороне сейчас передаются 104 тома уголовного дела по этому преступному сообществу, слово теперь — за местными правоохранительными органами.

В целом же в рамках сотрудничества ФСКН и ГСКН с начала года проведено более полутора десятков операций и задержано свыше 150 килограммов зелья.

Однако наркотрафик из Кыргызстана, пусть и не такой интенсивный, как из Таджикистана, все равно остается достаточно высоким, отмечают в пресс–центре Федеральной службы РФ по контролю за оборотом наркотиков. И приводят в подтверждение этого целый ряд фактов, когда зелье следовало в РФ через территорию нашей республики или же переправлялось контрабандным путем непосредственно с помощью выходцев из КР. Только за минувшие летние и осенние месяцы было обнаружено несколько тайников с героином в поездах, следовавших из Бишкека в Россию.

Как ни прискорбно, но в роли наркокурьеров стали все чаще выступать женщины. Так, одну нашу соотечественницу задержали на железнодорожной станции Курган с 20 граммами героина и пачкой сигарет, в которые также был вкачан наркотик. А еще одну пассажирку, правда россиянку, вступившую в преступный сговор с гражданином КР и находившуюся на седьмом месяце беременности, стражи порядка “хлопнули” при прохождении поезда через территорию Алтайского края. При ней было обнаружено несколько капсул с наркотиком, упакованным в презервативы.

Но, конечно, в авангарде преступного промысла остаются мужчины. Одному из них, имевшему при себе 10,5 килограмма гашиша, пришлось завершить свой путь из Кыргызстана на станции в Барнауле. Неудачную попытку помочь “братве на зоне” предприняли двое кыргызстанцев, находящихся на заработках в Свердловской области. Их взяли с поличным в тот момент, когда они находились уже на режимной территории одной из колоний, расположенной возле города Невьянска в 75 километрах от Екатеринбурга. При обыске у незваных гостей нашли пять свертков, замотанных скотчем и приготовленных для переброса в жилую зону колонии. В них были упакованы пять мобильных телефонов и четыре сим–карты, а также еще два свертка поменьше из полимерного материала, в которых находилось зелье.

Во всех случаях этим и другим задержанным светят большие сроки вплоть до пожизненного лишения свободы. Но и такие суровые меры не оставляют ловцов удачи, которая все чаще и очень надолго поворачивается к ним спиной.

Обнаружение наркокурьеров зачастую помогает выявлению и устойчивых каналов контрабанды “белой смертью”. Однако это только верхушка айсберга. По словам главы ФСКН, полученные преступными группировками деньги от операций с наркотиками в конечном итоге способны влиять на мировую финансовую систему. И потому противодействие этому злу должно быть более скоординированным и масштабным. Вот почему в ФСКН придают особое значение реализации антинаркотической стратегии стран ОДКБ. И высоко оценивают концепцию аналогичной стратегии, разработанной в Кыргызстане. Проект ее, как известно, ГСКН совсем недавно вынесла на обсуждение, и этот документ сейчас проходит обкатку в ведомствах.

...а по метадону разошлись

В Кыргызстане уже десять лет успешно работает программа заместительной терапии метадоном. На сегодняшний день метадон это спасение. Он может существенно снизить и наркопреступность, и распространенность ВИЧ–инфекции. Не случайно у нас разработан законопроект о профилактике зависимости от наркотических средств и психотропных веществ. И директор Республиканского центра наркологии Руслан ТОКУБАЕВ готов поспорить с кем угодно о преимуществах этой программы, о чем он и рассказал в интервью “Вечерке”.

— Что такое наркотическая зависимость? Это хроническое рецидивирующее заболевание, которое приравнивается к таким болезням, как сахарный диабет, и считается неизлечимым. Даже если человек перестает употреблять наркотики, это не считается, что он выздоровел. Он находится в состоянии ремиссии, но психологическая зависимость у него остается, как говорится, до последнего вздоха. Он может быть в таком состоянии год, два, пять, а может и до конца своих дней. Но в зависимости от своего социального, психоэмоционального состояния он может сорваться в любое время. И нет гарантии, что он это не сделает. Соответственно показатели по лечению наркозависимых не столь высоки, и не только у нас. Имеются такие пациенты, которые не кололись и пять, и восемь лет, а потом срывались.

— Сколько в Кыргызстане наркозависимых людей?

— По оценке управления ООН по наркотикам и преступности, 25 тысяч человек. На учете состоят 11 тысяч. И наша цель учесть всех, чтобы к ним был доступ. То же самое и по ВИЧ/СПИДу. По оценке, у нас примерно шесть–семь тысяч наркоманов — носители ВИЧ. И рост ВИЧ–инфекции, который сейчас наблюдается, это не что иное, как их активное выявление. И чем больше выявляется, тем лучше. Можно предположить, что большинство ВИЧ–инфицированных наркоманов подсели на наркотики лет десять назад, когда был пик инъекционных наркотиков, когда их полно было в каждом дворе.

Сейчас “мода” на них уходит, можно даже сказать, ушла. Активное потребление наркотиков в те 90–е годы аукается нам сейчас. Повторяю, чем больше мы будем выявлять и наркоманов, и ВИЧ–инфицированных, тем лучше. Не надо бояться этого роста. И когда говорят, что заместительная терапия метадоном не уменьшает роста ВИЧ–инфицированных, это неверный посыл. Показатели (косвенные) успешности программ снижения вреда можем посмотреть по вирусным гепатитам.

— Один из аргументов противников метадона: дескать, растет смертность среди тех, кто перешел на заместительную терапию.

— У нас в стране никто, слава богу, не умер. В России, например, повышается смертность среди наркопотребителей именно от передозировок. При заместительной терапии метадоном такое исключено, поскольку все под контролем врача, и доза, наоборот, со временем снижается.

— Метадон, как опять–таки утверждают противники этой программы, якобы вызывает большую наркотическую зависимость, чем героин.

— Эта программа работает у нас с 2002 года, то есть десять лет. Около трех тысяч пациентов, как мы называем бывших наркопотребителей, прошли лечение по этой заместительной терапии. У пятидесяти из них наступила стойкая ремиссия, то есть люди отказались от наркотиков вообще. У некоторых из них, кто, кстати, работает у нас волонтерами, я спрашивал: “Ты пытался бросить употреблять героин, когда “сидел” на нем?” — “Да, — говорит, — бросал, но не получилось, отказался от наркотиков только после метадоновой программы”. В данном случае все зависит от того, на какой дозе отказываешься от наркотиков. Когда отказываешься от метадона на большой дозе, то, конечно, будет ломка. А если, согласно программе, идет постепенное снижение потребления метадона, то не будет сильной ломки.

— Сколько у нас открыто пунктов по выдаче метадона?

— Вообще в стране их двадцать. Семнадцать — в медицинских учреждениях и три в пенитенциарной системе — в 47–й колонии, в СИЗО Бишкека и в СИЗО Оша. Мы открываем их там, где большее количество наркоманов. Хотя пункты надо открывать еще, поскольку преимущества заместительной терапии налицо.

— Один из основных аргументов против заместительной терапии метадоном: якобы его можно будет купить везде и всюду, и он, образно говоря, зальет страну, что вызовет еще больший всплеск наркомании. То есть государство, узаконив метадоновую программу, легализует, по сути, этот наркотик. Что вы можете сказать в ответ?

— Ввезти его в страну просто так невозможно. Поставки метадона мониторят Государственная служба по контролю наркотиков и департамент лекарственного обеспечения. Значит, он подпадает под все законы о наркотических и лекарственных средствах. Соответственно поступает в одно только место и находится под строжайшим контролем. Но самое главное — метадон не вызывает эйфории, то есть после его потребления человек не испытывает кайфа, ради чего, собственно, люди подсаживаются на героин и другие наркотики.

Более того, метадон, если его принимать постоянно, может блокировать действие героина. И опытные наркоманы об этом давно знают. Поэтому особого внимания к нему не проявляют. Наоборот, говорят, что после метадона сделать укол героина — выбросить деньги на ветер. По этой причине некоторые выходят из программы, боятся, что героин не будет действовать. Хотя есть и такие, кто возвращается. Но тот, кто поставил цель отказаться от наркотиков, твердо идут к ней. Конечно, не без сложностей. Алкоголикам, которые пили несколько лет, а потом решили “завязать”, разве легко бывает? Так и здесь, только зависимость тут посильнее. И потом, те, кто хочет получать метадон, должны встать на учет в нашем центре.

— Почему тогда до сих пор не принимается законопроект о профилактике зависимости от наркотических средств и психотропных веществ, предусматривающий заместительную терапию метадоном?

— Он очень сильно политизирован. Программа заместительной терапии работает во всех странах СНГ, кроме России, Узбекистана и Туркменистана. Там очень сильное генеральское лобби. И, конечно, страна очень большая, поэтому, может быть, боятся, что где–то возможна утечка метадона. Реабилитационный курс в России ориентирован на полное воздержание. Но это невозможно. Это в идеале. Конечно, хорошая цель, но в реальности недостижимая. Если бы это было возможно, то в Европе давно отказались от метадона и проводили такую терапию. У них сейчас наркозависимым, проходящим реабилитацию, дают социальное жилье. Мы встречались с людьми, которые лет двадцать на метадоне, еще и лекции нам читали.

Один наркозависимый в Гонконге с 1972 года сидит на метадоне. Мы спросили его, мол, ВИЧ в 80–х открыли, а вы принимаете метадон с 1972... Метадоновые программы везде начали работать, чтобы снизить распространение ВИЧ–инфекции. А он ответил, что в Гонконге метадон ввели еще до появления ВИЧ, чтобы снизить уровень преступности. Ведь наркоман за дозу родную мать убьет. И это не просто слова. В Китае у наркоманов выбор небольшой: либо в тюрьму, либо лечись. Но стараются все–таки больше лечить. Поскольку что толку сажать наркомана, он там не исправится. Даже в Иране есть заместительная терапия: 220 тысяч человек употребляют метадон. Кстати, в июне наши депутаты ездили в Иран, изучали опыт. Заместительная терапия — это один из видов лечения. И мы должны и можем создать больному человеку условия для лечения. Он может выбирать: либо находиться на метадоне, либо проводить детоксикацию.