Андрей Диков: Кыргызская диаспора в России еще недостаточно заявила о себе

По разным оценкам, в России трудятся от 360 тысяч до миллиона кыргызстанцев. Естественно, у каждого из них свой особенный характер. Однако есть у диаспоры и свои отличительные черты. Какими же видят кыргызов россияне? Мнением по этому поводу "ВБ" попросил поделиться российского этнополитолога, кандидата политических наук Андрея Дикова.

- Что можно сказать о кыргызской диаспоре?

- Кыргызы - народ трудолюбивый. В Москве они в значительной степени заняты в сфере обслуживания, жилищно-коммунального хозяйства. Их труд у всех на виду. То, что они живут среди москвичей и честно зарабатывают свой хлеб, очень важно, потому что в России, как нигде, важно понятие справедливости. Да и в целом кыргызский народ - один из самых адаптивных, который принимает Москву со всеми ее достоинствами и недостатками.

- В самом Кыргызстане своих сограждан, работающих в Москве, воспринимают как нечто однородное.

- На самом деле община весьма полифонична. В ней есть выходцы из разных регионов республики, с разным уровнем образования, знания русского языка, с различным мировосприятием.

Конечно, хотелось бы, чтобы вновь прибывшие мигранты ориентировались на лучшие образцы. Чтобы, скажем, стремились слушать не только шансон. Это пойдет на пользу и самим приезжим, и их имиджу в обществе. Я уж не говорю о знании кыргызскими мигрантами хотя бы на приемлемом уровне русского языка.

- Многие из них работают с утра и до поздней ночи. У них нет свободного времени, чтобы посещать, скажем, музеи и театры.

- Все равно их досуг должен быть определенным образом организован. И здесь должны приложить усилия и власти, и общественные организации, и актив диаспоры. Молодые кыргызы, которых я вижу на улице, в минуты отдыха не щелкают семечки, не пьют пиво. Они занимаются на турнике. Ведут себя неагрессивно, за 10 лет на территории, скажем, Центрального административного округа Москвы не было связанных с ними каких-то серьезных конфликтов.

- Мигрантов, в том числе из Кыргызстана, упрекают в нежелании адаптироваться к местному укладу. Так ли это?

- Нельзя ко всем подходить с одной меркой. Я могу привести много примеров, идущих вразрез с этим мнением.

Не будем сейчас говорить о маргиналах, они есть и среди самих россиян. Но порой действительно складывается впечатление, что, достигнув определенной степени интеграции, уроженцы Кыргызстана дальше не идут. Мне кажется, тут надо находить какие-то точки соприкосновения, которых еще недостаточно. Кыргызы тянутся к каким-то образцам поведения россиян, хотя, увы, не всегда самым лучшим.Тогда как россияне, следует признать, проявляют куда меньший интерес к кыргызской культуре и ее носителям. Но движение должно быть обоюдным.

- И все же суетиться, как правило, приходится именно приезжим. На ваш взгляд, диаспора способна влиять на своих отдельных представителей? Насколько она активна в плане социально-культурной адаптации соотечественников?

- Каждый сам решает, насколько ему нравится его нынешнее положение, как долго он намерен оставаться в России. Вместе с тем трудовому мигранту сегодня все труднее не соответствовать требованиям, предъявляемым к нему российским государством. Диаспора, конечно, не должна оставаться в стороне, пренебрегать информационной, разъяснительной работой среди своих сограждан.

- В кыргызской диаспоре есть люди разные и по уровню доходов, и по длительности проживания в Москве. Это как-нибудь сказывается на отношениях внутри общины?

- У первой волны мигрантов, вслед за коренными россиянам, появляется восприятие вновь прибывших в качестве "понаехавших". Перебравшиеся в Москву лет 10-15 назад прижились, адаптировались, и тут прибывают земляки из сел, плохо знающие русский язык.

Кроме того, есть ощутимые разделения внутри диаспоры по региональному признаку – южане, северяне.

- В последнее время общественные организации предпринимают попытки консолидировать диаспору. Хотя и между ними нет пока согласия, несмотря на общность провозглашаемых целей.

- Внутривидовая борьба всегда более жесткая, чем межвидовая. Создание таких организаций инициируется преимущественно представителями интеллигенции, бизнеса - людьми, которые давно здесь живут. Здесь растут их дети, и многие уже не мыслят себя без Москвы. Они не порывают связи и с родиной, хотя навещают ее эпизодически. И эти организации еще не стали точками опоры для многих трудовых мигрантов, существующих в других реалиях.

- Но могут стать?

- На все нужно время и, понятное дело, усилия. И у некоторых объединений внутри диаспоры есть реальные перспективы. Но на данный момент, по моему мнению, у кыргызов в России еще нет такой мощной общественной структуры, как, скажем, российский Союз армян или Федеральная национально-культурная автономия азербайджанцев. Кыргызские общественные организации, во-первых, крайне молоды. А во-вторых, пока еще не имеют воли к власти. Такой ресурс часто формируется в ходе выборных кампаний, когда федеральная власть и диаспоры сотрудничают друг с другом.

- А как насчет лидеров?

- Я пока не вижу мощного лидера, способного в полной мере представлять диаспору во всем ее многообразии. Есть несколько известных, по своему сильных, перспективных людей, которые пытаются вести работу на локальных участках. Но они еще не достигли общероссийского масштаба. Никто из них не стал, скажем так, фаворитом гонки. Но это, видимо, опять же в чем-то свойственно кыргызскому народу, который исторически не имел централизованной власти. Речь скорее шла о власти локальных сообществ.

- На ваш взгляд, официальный Бишкек мог бы способствовать объединению, необходимому в условиях пребывания в другой стране?

- Я, честно говоря, не вижу большого внимания властей республики к своим соотечественникам в России. Сложилась странная ситуация с тем же павильоном Кыргызстана на ВДНХ. Он воссоздан, по сути, из руин на деньги частного инвестора, стараниями некоторых представителей диаспоры в результате многолетней работы. Но до сих пор не имеет должной помощи ни от российской, ни от кыргызской сторон. А ведь Кыргызстан - единственная во всем Центральноазиатском регионе страна, которая располагает подобным объектом на ВДНХ. Иметь такой павильон на такой выставке в Москве, где бывают тысячи людей, это что-то значит! К тому же он участвует в укреплении торгово-экономического сотрудничества между Кыргызстаном и Россией, оказывает различную помощь трудовым мигрантам, решает задачи социально-культурного плана. И то, что президентские администрации и в России, и в Кыргызстане относятся нейтрально к этому проекту, вызывает по меньшей мере удивление. Вот, к примеру, в строящийся рядом белорусский павильон правительство Беларуси, по некоторым данным, вложило около $15 млн. Крупные средства инвестирует в свой павильон Казахстан.

- Увы, у Кыргызстана экономические и финансовые возможности поскромнее, чем у этих стран.

- Согласен. Но посильная поддержка материнского государства в любом случае необходима!

- Очевидно, лоббистские возможности диаспоры пока что невелики.

- Дорогу осилит идущий. Я бы советовал более теснее работать, в частности, с мэрией Москвы. Город огромный, его называют государством в государстве. И мэр скоро пойдет на выборы, есть уникальный шанс установить с ним более партнерские отношения. Может быть, ему тоже нужна будет поддержка диаспор, и тут открывается возможность проявить определенные лоббистские способности.

То есть проблема в том, чтобы в первую очередь консолидировать само бизнес-сообщество диаспоры. И уже потом, состыковав различные интересы внутри нее, отстаивать их, действуя последовательно, взаимодействуя с властями различных уровней.