Экс-наркопотребитель: Я завязала, чтобы родители снова заулыбались

Исполнительный директор ассоциации "Сеть снижения вреда" Мадина Токомбаева прекратила употреблять инъекционные наркотики 12 лет назад, когда ее стаж составлял 3 года. С тех пор она помогает другим наркозависимым. Она рассказала представителям СМИ о том, как изменилась ситуация в стране и какие проблемы так и не удается решить.

- Мадина, вы одной из первых подняли вопрос соблюдения прав наркопотребителей и лиц, живущих с ВИЧ. Почему возникла такая необходимость?

- 12 лет назад я и еще 5 человек подняли этот вопрос. Наверное, это был крики души сообщества потребителей наркотиков. Потому что мы очень устали от того, что остальная часть общества не то что не понимала нас, она пыталась избавиться от нас.

Но вычеркнуть проблему - не значит ее решить. Наркомания молодеет с каждым годом. Остается высоким рост заболеваемости ВИЧ-инфекцией, гепатитом С. В настоящее время, к большому сожалению, есть еще и проблемы с туберкулезом. Конечно, никто не может винить государство или общество в том, что, например, лично я или мои друзья начали употреблять наркотики.

Хотя очень хотелось бы напомнить государственным структурам, что они ответственны за тех людей, за ту молодежь которая живет в этой стране. Поэтому нужно уделить внимание этой проблеме. Ведь если ВИЧ, гепатит и туберкулез будет распространятся дальше, то будущее Кыргызстана будет не таким светлым, каким хотелось бы его видеть.

- То есть проблемы наркопотребления стараются решить бывшие наркопотребители?

- Мы, люди из сообщества потребителей наркотиков, очень хотим, чтобы наркотиков не было в стране, потому что знаем, что это такое. Хотим, чтобы не было молодых людей, начинающих употреблять наркотики, не было ВИЧ, туберкулеза, гепатита С. Очень не хочется видеть слезы детей, родителей, мужей, жен, потому что наркопотребитель в семье - трагедия. А трагедия одной семьи - это трагедия всей страны. Если 12 лет назад мы стучали во все двери и просили нас услышать, то сейчас мы хотим, чтобы нас поняли. Чтобы мы все вместе – госструктуры, неправительственные организации, люди из сообщества потребителей наркотиков, живущие с ВИЧ, люди, которые были в местах лишения свободы, - смогли преодолеть все трудности, возникающие на данный момент. Сейчас главной проблемой является слабое взаимодействие между государственными органами и неправительственным сектором. Почему на данный момент, имея такие деньги, такие возможности, такой опыт страна не может свести к нулю все проблемы, о котором мы говорим? Потому что один в поле не воин. Что бы мы ни делали, если не будет поддержки государства, если люди на самом деле не обратят на это внимание, ничего не получится.

- Есть ли данные о количестве наркозависимых в Кыргызстане? Растет ли эта цифра?

- Сказать, какое количество в Кыргызстане наркопотребителей, не возьмусь. Сложно оперировать такими цифрами. Есть данные в наркологии, где зарегистрированы люди, употребляющие наркотики. Но есть и огромное количество незарегистрированных наркопотребителей. И если раньше люди употребляли только героин и опий, то сейчас среди молодежи популярны таблетки, из которых они вываривают какие-то вещества, про которые я, будучи человеком из сообщества, но уже далеким от этого, ничего не знаю. Но это еще страшнее, потому что эти наркопотребители имеют дело с медицинскими препаратами, которые выдаются только по рецептам Это страшно, потому что люди имеют доступ к этим рецептам.

Это уже какое-то другое направление, другая тропинка потребления. Это уже не героин. Я не говорю, что героина нет. Он есть, но появились другие наркотики. И люди, их употребляющие, не охвачены программами. Мы их не знаем. Поэтому назвать конкретную цифру я не могу.

- С чем связано, что молодые люди начали употреблять таблетки? Как с этим бороться?

- Думаю, бороться в первую очередь должна такая структура, как Государственное агентство по контролю наркотиков. Его сотрудники должны проверять аптеки, проверять рецепты. Я даже не знаю, какую нужно вести работу, которая хотя бы на 10% остановит распространение рецептов, пагубно влияющих на людей. Что касается тенденции, то, наверное, героин - это дорого. Таблетки - это дешево. Есть возможность их приобретать и рецепты, как получить из этого наркотик. Возможно, даже получить более яркие ощущения. Но это все больше из-за влияния как России, так и Запада. В России такого количества героинозависимых нет, у них больше потребляют медикаментозные препараты.

- Такие как "крокодил"?

- У нас уже тоже есть "крокодил" (кустарно изготовленный дезоморфин. - vb.kg), к сожалению. Это страшно, но он есть.

- Наркотики стали более доступными, я правильно понимаю? Появился специальный сервис?

- Появился сервис, абсолютно верно. Не так сложно стало купить наркотик. Но хочу отметить, что в Кыргызстане был период, это было 4-5 лет назад, когда героина было очень много. И сейчас снова начался бум. Не знаю, с чем это связано. Может быть, с изменениями в стране, в политической сфере, но что-то повлияло, и в данный момент, говорят, пошел большой завоз. Но это говорят не государственные структуры, а люди, которые начали употреблять. Если раньше 12 лет назад больше потребителей было в городе, то теперь они есть везде. И в регионах даже больше, чем в столице. Здесь всякого рода таблеток и других видов наркотиков больше.

- Сложно отказаться от наркотиков?

- Я бросила наркотики благодаря группе анонимных наркопотребителей. У нас была уникальная программа, на ее основе были разработаны реабилитационные программы для потребителей наркотиков. И сейчас ее используют во многих странах мира. Но наркоман это навсегда. Не может быть так - сегодня ты наркоман, а завтра - нет. Это хроническое, пожизненное заболевание и единственный выход - не употреблять. Могу рассказать, почему я бросила.

У меня были какие-то мечты, желания и цели. Я поняла, что первый шаг, который могу сделать на пути к своей мечте - это просто перестать употреблять. Не думала больше ни о чем. Просто хотела, чтобы у меня все было хорошо, чтобы мои родители начали улыбаться. Потом уже появились люди, которые поверили в меня, поверили в людей рядом со мной. Эта вера не давала возможности сделать шаг назад. А потом уже появились сыновья. У меня двойняшки. Стало страшно даже думать, что все это может начаться заново.

Эмоциональное состояние у человека, который бросает наркотики, на самом деле очень тяжелое. Потому что все думают, что наркопотребители - это что-то ужасное, страшное. В каком-то смысле это так и есть. Страшно то, как наркопотребитель уничтожает свою жизнь. Он осознано ведет себя к могиле, к смерти. Потому что у наркопотребителей только 3 пути: больница, тюрьма и смерть. Другого варианта просто не может быть.

Человек очень сильно закрывается, потому что понимает: он не такой, как все. Он понимает, что он совершает очень нехорошие вещи и, наверное, теряет надежду в то, что может что-то измениться. Тяжелый момент, когда ты открываешь глаза - уже трезвый, смотришь на мир и думаешь: "Боже, а что мне теперь с этим миром делать? Как я буду здесь жить?".

Вот это самый сложный период. Но если есть кому поддержать, если есть близкие и родные, которые в тебя верят, тебя любят, независимо ни от чего, то это придает силы, появляется смысл перестать употреблять наркотики.

- Каких результатов ваша организация добилась за эти годы?

- Прежде всего это то, что наркопотребители уже знают о существовании программ снижения вреда. Кроме того, они могут говорить о своих проблемах, отстаивать свои интересы в рамках прав человека. Мы имеем право на жизнь, на счастье, на здоровье. Государство и люди начинают понимать, что это болезнь. Очень многие потребители наркотиков завязали, поменяли свои жизни, создали семьи, создали такие же неправительственные организации. Это самый главный показатель.