ГСИН: Китайцы готовы построить завод по переработке золота в колонии

Неправительственные организации регулярно обвиняют Госслужбу исполнения наказаний (ГСИН) КР в том, что в ведомстве не проводятся реформы, что условия содержания заключенных с каждым годом все хуже и хуже. Нет рабочих мест для осужденных. Насколько справедливы эти обвинения? Как ведомство намерено улучшать свою работу? Когда будет достроена колония для пожизненно осужденных лиц? На эти и другие вопросы "ВБ" ответил заместитель председателя ГСИН Нурлан Орозалиев.

- Планирует ли ГСИН открыть на территории колонии какой-либо крупный завод, тем самым создав рабочие места для осужденных?

- ГСИН планирует открыть завод по переработке золота на территории колонии №16, расположенной в селе Беловодское. Там отбывают наказание около тысячи человек, осужденных за тяжкие преступления. Здесь ранее был завод, который на сегодня полностью разрушен.

К нам обратились представители одной из китайских компаний, которая занимается переработкой золота в более ста странах мира. У них есть лицензии на разработку месторождения в Чон-Алае на юге Кыргызстана и в Панфиловском районе, где нет комбината. Китайской компании необходимо место для строительства завода. Территория вышеуказанной колонии им полностью подходит, так как месторождение находится в 5 км от колонии, поблизости нет населенных пунктов и завод никому не будет мешать.

При этом китайцы обязуются полностью отремонтировать учреждение, взять у государства в аренду территорию завода на 20 лет, использовать около 500 заключенных в качестве рабочей силы. Получать они будут больше, чем работающие на обычных заводах. Кроме того, инвесторы полностью берут на себя обеспечение продовольствием и спецодеждой заключенных. Тем самым правительство сможет прекратить финансирование колонии, а это экономия средств. Более того, после начала работы завода в бюджет начнут поступать дополнительные деньги. Сейчас правительство рассматривает данный проект.

- Как идет строительство колонии для пожизненно осужденных лиц?

- В 2005 году был подписан указ и объявлен мораторий на отмену смертной казни, которая была заменена на пожизненное лишение свободы. С того момента планировалось строительство специального объекта. В 2007 году вышло постановление, согласно которому началось проектирование. Объект был запроектирован на территории колонии №19 в Жаны-Жере.

С моей точки зрения, объект нужно было строить на новом месте. Работы в Жаны-Жере требуют двойных затрат, поскольку нужно было снести старый цех. И до сих пор при прокладке коммуникаций возникают проблемы.

Как бы там ни было, 7 лет назад тюрьму запроектировали, но работы шли очень медленно. В первую очередь потому, что на строительство выделялось недостаточное количество средств.

В начале этого года перед нами поставили задачу достроить объект. Сейчас возведен только первый корпус. Колония будет состоять из двух корпусов, плюс контрольно-пропускной пункт, водонапорная башня и очистительные сооружения, которые тоже надо построить. Однако уже построенная часть может функционировать. В ней мы можем разместить около 200 пожизненно заключенных.

- А сколько пожизненно осужденных на сегодняшний день?

- Не могу назвать точную цифру, так как информация секретная, скажу лишь, что около 300 человек. В настоящее время такие осужденные содержатся в различных учреждениях, группами по 20, 30, 50 человек. Часть из них содержится в СИЗО №1. Их периодически перемещают из одного пенитенциарного учреждения в другое. Этим людям нечего терять, они особо опасные преступники, осужденные за особо опасные преступления. Их нужно содержать в условиях, безопасных как для общества, так и для сотрудников нашей системы, также и для других осужденных. Поэтому, соблюдая все необходимые нормы, мы построили данный объект.

На одного осужденного полагается не менее трех квадратных метров. В этих камерах будет содержаться по четыре человека. Площадь одной камеры - 18 кв. м, что соответствует всем международным стандартам.

- Сейчас эти люди окажутся в одном месте. Это не опасно? В первую очередь для персонала?

- В новом учреждении предусмотрены все меры безопасности. Здание построено по аналогии с известными российскими тюрьмами, такими как "Черный дельфин" и "Белый лебедь" – эти тюрьмы стоят уже много-много лет, и они оправдывают свое предназначение.

- У этого заведения есть неофициальное название?

- Пока нет, но со временем оно, конечно, появится.

- Будет ли хоть один шанс у заключенных сбежать из этой тюрьмы?

- Нет, это однозначно нереально. Каждая камера оснащена системой видеонаблюдения, электронными замками. С каждым годом растут требования к персоналу, появляются новые технологии, ужесточается законодательство. Людям, работающим в учреждениях нашей системы, приходится повышать квалификацию. У нас есть такая возможность, есть учебный центр. При этом там, где не срабатывает человеческий фактор, нужно использовать технологии.

В данный момент наше учреждение не соответствует действующему законодательству, поэтому мы хотим начать реформирование. Например, согласно Уголовно-процессуальному кодексу, есть колонии общего режима, у нас нет такой колонии. Или же должны быть колонии строгого режима, усиленного режима для женщин, у нас для них только одно учреждение.

В новом законодательстве мы предлагаем, чтобы режим содержания осужденному определяла наша служба, а не суд, который определяет только срок лишения свободы.

Во многих странах служба исполнения наказания комиссионно решает этот вопрос. Если преступник ранее судим, у нас уже есть его личное дело, мы уже знаем, на что он способен и где его лучше содержать. Если он ранее сидел за убийство и при этом он склонен к насилию, а второй раз сел за кражу, то мы не можем его определить в облегченные условия содержания. Преступников, которые неоднократно судимы, лучше чем мы, никто не знает.

- Согласно статистике, 30% осужденных после отсидки снова попадают в тюрьму. С чем это связано и можно ли как-то изменить ситуацию, чтобы человек выходил на свободу, как говорится, с чистой совестью?

- Это происходит потому, что общество не готово принять бывших осужденных. У них нет документов, нет работы, места постоянного проживания, родственники от них отказались. А в учреждении, где он содержался, он был полностью на обеспечении государства. При этом он пользовался на зоне авторитетом. И, конечно, он хочет вернуться в ту среду, где ему комфортно. И потом он привык спать и ничего не делать, не задумываться о хлебе насущном. Чтобы вернуться он и совершает преступление. Совершает осознанно.

- Возможно, нужен какой-то адаптационный период для тех, кто отсидел срок?

- Для начала нужны такие условия содержания, чтобы осужденный перевоспитывался там, а не просто лежал на нарах. Трудотерапия - это одно. Второе, необходим камерный вид содержания. Это доказано европейскими примерами.

То есть заключенный действительно должен сидеть в камере. Он покидает ее, только если идет на работу. То есть он действительно изолирован от общества. Вот именно это влияет на человека психологически, он не хочет больше возвращаться в замкнутое пространство. А у нас лагерный тип содержания. На территории учреждения стоят общежития, и может показаться, что он находится где-то в деревне, которую от остального мира отделяет только забор.

- В наших условиях реформирование системы ГСИН реально?

- В настоящее время идет реформирование законодательства. Но если реформировать только кодекс, то это будет просто книжка, которая ничего не может исправить. Мы предлагаем построить специальный комплекс, где будут все режимы содержания для взрослых мужчин. В комплекс будут объединены четыре учреждения. Каждый барак будет находиться в локальном участке с камерным видом содержания. Высота забора будет 10 метров, сейчас в наших учреждениях высота забора 3, 5 метра, поэтому необходимы вышки. Мы держим огромное количество солдат, которые охраняют эту территорию. Во многих странах от этого уже давно отказались, используются современные средства защиты - видеонаблюдение, электронные замки и прочее.

Мы предлагаем правительству построить такой комплекс в районе Токмака, там есть пустое место. Строительство комплекса обойдется в $30 млн.

Тюрьмы, которые сейчас существуют, можно будет продать, и тогда этот комплекс окупится. Площади, которые сейчас занимают наши учреждения, имеют большую ценность. Например, СИЗО №1, колонии №3 и 47. Рыночная стоимость этих участков составляет примерно $15 млн. А это половина необходимых средств.

Мы работаем, чтобы воплотить все эти планы и сделать систему еще более эффективной.