Женское лицо тюрьмы: реальная история заключенной женской колонии №2

В 1991 году, когда Кыргызстан стал независимым, Саадат - героине нашего сегодняшнего материала - было всего 30 лет. Она, как и многие в то время, решила заняться торговлей. Чтобы получить первоначальный капитал, продала дом и стала возить товар из Бишкека на Иссык-Куль. В основном это была водка. Торговля шла удачно. Саадат открыла свой маленький магазин в родном селе. Жили в достатке. Но вдруг все изменилось. Причина банальна - у мужа Саадат появилась другая женщина.

Кровавая месть

"Я решила избавиться от соперницы любыми путями, - рассказывает Саадат. - В конце концов решила убить ее, так как другого выхода не видела. Думала, что если она умрет, то моя семья вновь заживет счастливо. И вот как-то мой муж заболел, и торговать в магазин пошла я. Потом закрыла магазин на обеденный перерыв и пошла к ней. Наш разговор перерос в скандал, я ударила ее ножом, которым режут хлеб. Испугавшись, побежала на почту, вызвала милицию и "скорую помощь", которая увезла ее в больницу, а меня закрыли в СИЗО. По счастливой случайности она осталась жива - нож вошел не глубоко. А меня осудили на восемь лет".

Глоток свежего воздуха

"Нас - меня и еще шестерых женщин - привезли в колонию в автозаке. Сначала вышли контролеры - дубачки. Нас посчитали как баранов, затем передали документы администрации учреждения. Привели в барак, который показался нам частным домом. Это было первое впечатление после СИЗО. Выдали чистый матрац, чистые простыни, покормили. Позже нас стали расспрашивать какие-то женщины. Их интересовало, кто мы, за что осуждены и по какой статье. Как оказалось, эти женщины тоже осуждены.

Еще они поинтересовались: есть ли у кого-то высшее или среднее образование? Среди нас оказалась женщина, окончившая финансовый техникум. Она рассказала, что осуждена за перевозку наркотиков. Ее увели, а нас отправили отдыхать.

Я не могла поверить в то, что дышу чистым и свежим воздухом. В СИЗО мы дышали им на гулке - в комнате с высокими стенами, - а вместо потолка была решетка, через которую виднелось небо. При этом рядом все время были контролеры с оружием. Да и такие гулки длились всего 15 минут. В ту ночь я крепко спала", - вспоминает Саадат свой первый день в колонии.

Подруги

"На следующий день пришла надсмотрщица. Сказала, что мы должны убрать вокруг какого-то здания, выделила участок каждой из нас и ушла. Почти сразу к нам подошли несколько женщин, стали расспрашивать, мол, когда мы приехали и так далее. Малолетка, оказавшаяся среди нас, рассказывала, а мы все больше молчали.

Потом нас позвали на чай, точнее, на чифирь. Мне рассказали, что женщина, которая расспрашивала обо всем, моя землячка. Я так обрадовалась, будто родственницу встретила. Она мне потом и рассказала, что село, которое видно из нашей колонии, называется Степное и расположено недалеко от Бишкека.

Вот так прошла моя первая неделя после этапа. Меня и тех женщин, что прибыли со мной, распределили по отрядам. Я попала в третий. В большой просторной комнате стояли двухэтажные кровати. В общей сложности в нашем бараке было около 100 кроватей. В другом здании жили женщины в возрасте.

Фея по имени Жийдеш

"Первые дни мы мучились, поскольку не было ни средств гигиены, ни сменной одежды. В 6 утра мы вставали на проверку, строились, нас считали, после чего мы шли в барак и спали дальше.

Спустя несколько дней меня отыскала женщина, этапированная с нами, та, что была с образованием. Ее распределили в пятый отряд, и она устроилась завскладом. Ее звали Жийдеш.

Она выдала нам семь кусков мыла, один чайник, кипятильник, каждой из нас выдала чистый конверт и раздала тетради с ручками. Мы сразу же взялись писать письма домой. В почтовый ящик кинули незапечатанный конверт с письмом. Их по закону должны прочесть опера колонии и отправить. Я надеялась на то, что мои близкие простят меня и ответят.

Первая зарплата

"Жийдеш как-то принесла картошку, немного мяса, масло сковородку и лук. Еще в одном пакете были домашние боорсоки, варенье и чай. К ней приходила дочь, и Жийдеш решила поделиться с теми, кто был вместе с ней этапирован. Она тут же сказала, что здесь нельзя сидеть сложа руки и предложила работу. Нашей радости не было предела.

С утра мы как обычно встали на проверку, умылись, позавтракали. После этого Жийдеш-эже отвела нас на рабочее место. Я стала мыть полы в конторе, а другие девочки работали на птицеферме. Все шестеро разбирали перья, из которых потом делали подушки.

Оказалось, что все, кто работал в конторе, тоже осуждены, один только начальник являлся вольнонаемным сотрудником. Выглядели эти женщины достаточно опрятно, мне казалось, что их одежда просто сияла. В день мыла там полы по три раза.

С конторскими женщинами у меня сложились хорошие отношения, они дали мне одежду, косметику, зеркало. Посоветовали следить за своим здоровьем, никого не обижать и самой не обижаться. Если у меня было свободное время, я стирала их одежду, сушила и гладила ее. Мне это было совсем не трудно. За это они платили мне и просили не показывать деньги ментам. На них я смогла себе покупать больше мыла, конвертов и делиться с подругами.

Так прошел месяц, нам выдали зарплату. Мы купили чай, масло, картошку и конфеты. Остальные деньги остались на карточке, нам объяснили, что они нам понадобятся, когда мы выйдем на свободу.

Как только мы стали работать, другие осужденные начали нас уважать, здороваться, спрашивать, как наши дела. Кроме того, мы смогли проставиться перед теми, кто нас встретил сразу после этапа.

Я подружилась с женщинами из конторы и меня перевели в пятый отряд. После этого моя жизнь изменилась. Я стала одеваться опрятно".

Письма издалека

"В колонии поняла, что самое дорогое - свобода. Однажды получила письмо от старшего сына. Он писал: "Мама, мы вас любим, но отец не хочет вас впускать в нашу жизнь обратно. Его родственники говорят, чтобы он не подпускал вас к себе, потому что вы осуждены. Мама, я вырасту и обязательно вас освобожу. Я очень по вам скучаю".

Я ревела, не переставая. То, что скучаю по детям, все время скрывала, держала это внутри себя. Получив от сына письмо, чувствовала и радость, и горе. Радовалась тому, что наконец-то получила весточку от родного человека. Горевала оттого, что по своей глупости попала сюда - из за какой-то ревности. Когда ревела, ко мне подошла одна из конторских женщин. Умывая меня, спросила, за что сижу, как попала сюда. Я рассказала все как есть.

Женщина сказала, что потерпевшая не умерла и это моя первая судимость. А значит, что у меня есть шансы на досрочное освобождение. Рекомендовала написать письмо в суд с соответствующей просьбой. Попросила адрес той, кого я чуть не зарезала, и пообещала, что как только выйдет на волю, напишет ей.

И она сдержала слово".

Надежда умирает последней

"Через месяц меня вызвали по радиомикрофону в комнату для свиданий. Я по дороге думала, кто бы это мог быть - брат, сестра, тетя?

Прибежав, увидела потерпевшую, ну ту, кого чуть не зарезала. Она подошла ко мне, обняла и сказала, что хочет помочь мне выйти на волю. Из дома она привезла вареное мясо, хлеб, сахар, конфеты, печенье, нижнее белье и дала 200 сомов на руки. В комнате для свиданий мы проговорили два часа.

Она рассказала, что никаких отношений с моим мужем у нее не было. Выяснилось, что и ее, и моего мужа обманули. Им предложили привезти товар из Бишкека, однако, получив деньги, люди скрылись. Частые встречи были связаны только с этим, а рассказать правду, муж побоялся. И его плохое настроение было связано только с этим.

Принесенную дачку я отнесла в контору. После работы мы все собрались, накрыли стол. Как оказалось, та женщина, которая меня успокаивала, объяснила потерпевшей, что я раскаиваюсь и хочу получить шанс исправить свою ошибку. Она написала ей, что и как нужно делать для того, чтобы меня выпустили на свободу условно досрочно. С того дня я жила одной надеждой".

Неподдельные истории

"Контингент осужденных женщин - самый разный. Кто-то сидит за то, что убила мужа, кто-то - за мошенничество. Есть те, кого осудили за наркотики, разбой, вымогательство, но больше всего воровок.

Вообще в колонии женщины мало чем отличаются от тех, что на воле.

Здесь не было такого понятия, как общак или еще что-то, как в мужской тюрьме. Если происходят разборки, драки или ругань, то сразу же закрывают в карцер на наделю. Такие случаи тут нередки. Они могут произойти из-за тех же слухов. Есть и такой обычай: женщина, которая выходит на свободу, обязательно должна поставить на общий стол чай, сахар, масло.

Я познакомилась с девушкой, которая попала в эти места по глупости. Ее подставила подруга, пообещав ей светлое будущее. Они собрали в коробки коноплю для продажи в столице, но на посту их задержали. Арестовали обеих. Но родители той подруги дали взятку судьям, а моей собеседнице дали 10 лет колонии.

Таких историй тут много. Кто-то сам признается в совершении преступления, а из кого-то признания выбивают, кого-то подставляют - подкидывают наркотики для выполнения плана.

Были среди нас три сестры. Они убили богатую девушку и сняли с тела украшения. Их подельниками оказались двое мужчин, которые сидят на мужской зоне.

Сидели со мной и интеллигентные люди - преподаватели, бухгалтеры и так далее. Были и заведующие столовой, завхозы, заведующие фабрикой... Их тут называли маслократами. Я завидовала им немного, поскольку к ним постоянно приходили родственники, они получали письма... Они все равно оставались кому-то нужны.

Я разговаривала с женщиной лет 50. Она работала на почте. Сама родом из Иссык-Куля. Однажды в отчете она перепутала цифры. Написала не 10 тыс. 750 сомов, а 10 тыс. 75 сомов. В итоге пожилые люди не получили своих пенсий. Вот и дали ей 12 лет тюрьмы.

Была девушка по прозвищу Чупа. Ее так назвали за то, что та однажды украла из магазина чупа-чупсы, за что и села в тюрьму.

Еще одна женщина села за убийство мужа. Он пришел домой в нетрезвом состоянии. Стал ее избивать, рвать на ней одежду. Проснувшимся от шума и крика детям приказал идти спать, угрожая убить всех. Та схватила нож и ударила его, сама не помня, как это произошло. Вызвала "скорую", но муж скончался по дороге в больницу. Ее арестовали, вменили статью "Необходимая самооборона" и дали всего четыре года колонии усиленного режима. Но детей, которых она оставила на попечение его родителей, сдали в детский дом.

Слушая эти истории, думала, зачем же я так поступила? Кто я такая, чтобы забирать у человека жизнь? Мы с мужем вроде не особо ругались, и, в принципе, можно было его понять".

Встреча с детьми

"Так прошло четыре месяца. Учитывая время, что я провела в СИЗО, меня отпустили на условно-досрочное освобождение. Выдали оставшиеся на карточке деньги за мытье полов и я прямиком отправилась домой - к детям. Но там меня никто не принял. Муж уже собрался жениться на другой женщине, детей он мне не отдал. И я была вынуждена уехать в Каракол, где зарабатывала тем, что готовила ашлям-фу. Ежедневную выручку копила, чтобы покупать одежду себе и детям. Старалась помогать им как могла. Позже уехала в Казахстан на заработки, вернулась обратно в Каракол, купила там двухкомнатный дом и вновь попыталась забрать детей, но ни бывший муж, ни его родня не согласились отдать их мне. Единственное, разрешили видеться с ними. Так они и растут в двух домах - основное место жительство у них было у отца, а на каникулы и праздники приезжают ко мне".