Талантбек Батыралиев: Строительство перинатального центра заволокитили

В октябре 2011 года был подписан договор между правительствами Германии

и Кыргызстана о выделении республике средств на строительство

и оснащение перинатального центра. С тех пор о судьбе проекта ничего неизвестно.

О перспективах государственно–частного партнерства, стоимости лечения, об отношении людей к своему здоровью рассказывает министр здравоохранения Талантбек Батыралиев.

- Так что все-таки случилось с проектом?

- Об этом гранте я чисто случайно узнал. Где–то через месяц после моего назначения в ходе встречи с сотрудниками немецкого посольства госпожа посол сказала, что если бы были ратифицированы прежние договоры, то немецкое правительство выделило бы еще средства на здравоохранение. Речь шла о строительстве перинатального центра.

Через месяц я получил письмо в виде ноты. В нем говорилось, что до конца этого года деньги на строительство перинатального центра должны быть использованы. Это крайний срок. Возвести его запланировано рядом с роддомом Национального центра охраны материнства и детства.

Центр нам, естественно, очень нужен, но мы ведем себя, словно не нуждаемся в нем. Не можем даже сделать, казалось бы, элементарного, что от нас требуется, - обеспечить доступ для свободного въезда на территорию будущего центра. Это обязательство предусмотрено договором. И если оно не будет выполнено, то Немецкий банк развития, финансирующий проект, может приостановить финансирование или вообще отказать в выделении средств. Одним словом, без выполнения этого условия строительство не начнется.

- Почему мы не можем выполнить эти условия?

- Для подъездных путей надо перенести базар с торговыми павильонами, кафе. По закону его там не должно быть: эта дорога ведет на территорию Национального госпиталя. И представьте, из–за какого–то базара страна может лишиться современного, полностью оснащенного центра! И мэрия все эти годы ничего не смогла сделать с рынком! Но сейчас вопрос стоит ребром. Иначе можем потерять грант почти на десять миллионов евро. Центр давно бы уже работал, если не волокита с переносом кафе и павильонов.

Я к чему это говорю? Нам уже пора жить по международным нормам, если мы хотим поднять наше здравоохранение. Да и не только здравоохранение. Другого выхода у нас нет.

То же самое происходит и со строительством центра экстренной медицины в Джалал–Абаде. Такое впечатление складывается, что этот полностью оснащенный центр нужен не нашей стране, а немецкому правительству. Поскольку эксперты, приезжающие из Германии, беспокоятся больше, чем наши чиновники, что строительство тормозится. Ведь за то, что гранты не будут использованы и страна упустит уникальную возможность построить современные, хорошо оборудованные центры - экстренной медицины и перинатальный, - о которых можно только мечтать, никто из чиновников не понесет никакой ответственности, никого не снимут с работы, не будут судить. Может, выговор кто–нибудь получит.

Кстати, никто и из сотрудников Минздрава не пришел ко мне и не сказал: мол, есть и его вина в том, что грант вовремя не был использован. Эти неисполнительность, необязательность мешают делу.

- У нас и с гемодиализом складывается какая–то нервная обстановка на протяжении уже многих лет. Какой вы видите выход?

- Сейчас особенно активно муссируется тема нехватки гемодиализных аппаратов для больных с хронической почечной недостаточностью. И пока в стране ощущается дефицит бюджета, этот вопрос будет политизироваться. Поэтому тут выход один. Надо приглашать инвесторов для создания центра по заболеваниям почек. Проект такой есть, мы возобновляем переговоры. Но идет такое мощное сопротивление старой системы. И никто не хочет ничего менять.

Но по проекту государственно–частного партнерства в стране надо развивать трансплантологию. Да, я понимаю, что эта служба – большая государственная проблема. Но ее надо решать. Потому что с каждый годом количество диализных больных будет расти. Причем преимущества пересадки почек доказаны во всем мире. Человек остается трудоспособным, качество его жизни повышается по сравнению с больным, привязанным к гемодиализному аппарату, который никогда не будет чувствовать себя хорошо, как пациент после пересадки. Да, трудно повернуть сознание и создать такой центр трансплантологии. Но я знал, на что шел.

Когда я приехал в Турцию лет 25 назад, там тоже была точно такая же ситуация, как у нас сегодня. Но там выбрали самый действенный метод поддержки отечественной медицины – государственно–частное партнерство. Во всех странах мира есть медицинские городки с клиниками разных направлений для больных, вплоть до кафе и гостиниц для родных и тех же пациентов. Почему бы нам с помощью инвесторов не построить такой? Казалось бы, все понимают, что медгородок необходим. Но опять чего–то выжидаем, тянем резину, до сих пор никак не определимся с выделением ста гектаров для него. Вроде бы вопрос этот прорабатывается. Но очень долго, я бы сказал, со скрипом.

- Сеанс гемодиализа, например, в Турции обходится дешевле, чем у нас. Почему?

- Как известно, мы проводим тендер на гемодиализные услуги. Тендер для чего проводится? В нем участвуют конкуренты, которые ради победы пытаются снизить до максимума цены. Но не у нас.

В Турции, например, бюджет выделяет на гемодиализные услуги, включая перевозку больных, питание, в пределах 70 долларов. А у нас – 115–120. Куда это годится? Еще другая проблема. В 2010 году мы купили аппаратуру, которую теперь еще надо обслуживать. В мире уже нигде не практикуется закупка гемодиализных аппаратов. Аппаратура дается в качестве дополнения к расходным материалам.

Сейчас, как я уже сказал, ведутся переговоры о создании клиник по заболеваниям почек. Если пара таких современных гемодиализных центров откроется, тогда уже будет настоящая конкуренция. Это вопрос времени. Сейчас же чувствуется сопротивление тех, кто оказывает сегодня гемодиализные услуги, мол, кроме них, никого нет и быть не может. Но такого не бывает. И нужна в этом случае политическая воля. И если мы сдадимся, то они так и будут повышать цены.

- А может быть, надо просто оборудовать наши национальные центры, в которых сейчас ни новой аппаратуры, ни технологий нет?

- Национальные центры ничем особенным не отличаются от обычных больниц. Но финансируются по–разному. Надо пересмотреть вопросы финансирования вторичного и третичного уровней. А почему в них создалось такое положение? Потому что национальные центры существуют у нас без конкуренции. Их заключения не оспариваются. И при этом говорить, что они используют в своей работе современные методы, далеко от правды. Я конкретно могу сказать.

И потом, скажите, откуда у врачей джипы, хоромы? Где зарабатываются деньги на них? В операционных, на приемах в кабинетах и так далее. Причем не всегда легальным путем. Деньги за лечение или операцию получают они лично, используя помещение, воду, свет и так далее. Государству, разумеется, не перепадает из этого ни тыйына. Сложились какие–то странные отношения в медицине – государственно–социалистические, капиталистические. У нас эти отношения умело совместили и зарабатывают на этом хорошие деньги.

Но такую систему в корне надо менять. Мы подготовили пока пилотный проект, есть лечебные учреждения, где его опробуют. Суть его проста: человек пришел к врачу, заплатил в кассу определенную сумму, и больше никому и ничего он не должен платить. Деньги будут накапливаться на обустройство, оснащение, повышение зарплаты. Я думаю, это должно сработать.

Хотя должен сказать, что ни в одной стране мира государство полностью не может

обеспечить социальный сектор. И это тоже гражданам надо усвоить. На ремонт машин, домов, квартир, на их покупку деньги находятся, а на своевременное обследование и лечение людям денег жалко, не говорю о тоях, свадьбах и тех же похоронах. Так лучше деньги потратить на лечение, чем потом, простите, на похороны!

Подробности читайте в среду, 10 июня, в газете "Вечерний Бишкек"