Родители умершей во время родов Адели Ли обвиняют врачей в халатности

Самое страшное для любой матери - это хоронить своего ребенка. Такая горькая доля выпала Кайырбюбю Абдыкадыровой, дочь которой - 25–летняя Адель Ли - умерла после родов.

Как и любая бабушка, Кайырбюбю готовилась встретить внука и дочку из роддома. Но близкие Адель вернулись домой только с малышом, которому 7 сентября исполнился месяц. Несмышленыш пока не понимает, что у него уже нет мамы и почему бабушка то плачет, то улыбается ему опять же сквозь слезы.

Беременность у молодой женщины протекала легко. В последние дни, правда, ноги стали сильно отекать. Она не пропускала ни одной консультации у гинеколога. И вообще все в ее жизни складывалось хорошо: красавица, умница, окончила институт с красным дипломом, по любви вышла замуж (20 сентября будет ровно год со дня свадьбы), потом родился сын.

- Вот моя доченька, - Кайырбюбю протягивает мне свадебную фотографию счастливой Адель и, превозмогая себя, продолжает: - Утром 6 августа у Адель, которая была у меня, начались схватки. Приехали ее муж со свекровью и отвезли дочь в роддом. Но вскоре все вернулись: им сказали, дескать, еще рано. Однако в двенадцать часов ночи снова повезли дочь в родильный дом. Утром я помчалась туда, схватки у Адель все продолжались. Бросилось в глаза, что лицо у нее было бордовое. Мне стало тревожно. Свекровь Адель присутствовала при родах, я же места себе не находила на улице.

Кайырбюбю не сказала, что если бы она была возле дочери, то исход родов был бы другой, но чувствовалось: она казнится и мается от этого "если бы". Да, наверное, на ее месте все матери переживали бы то же самое. В любой смерти есть свои "если бы", и в этой тоже. Если бы доктор Ибраева, которая принимала роды, сделала Адель операцию кесарево сечение (женщина мучилась в схватках с 9 часов 6 августа до трех часов следующего дня - 30 часов), если бы родственники согласились провести обследование на МРТ, как предлагали врачи в первый раз, то, возможно, Адель осталась бы жива.

- Свекровь Адель позвонила мне около трех часов, сказала, что родился внук - богатырь - 4,127 килограмма. Я очень обрадовалась - тень радости и сейчас промелькнула в глазах Кайырбюбю, когда она вспоминает те события. - А как была счастлива дочь, когда ей на грудь положили сына!

Дальше началось самое страшное, затмившее радость появления малыша. У молодой женщины открылось кровотечение. Врачам удалось его остановить, но через несколько часов оно возобновилось. Гинекологи экстренно вызвали сосудистого хирурга из Национального госпиталя.

После операции, по словам матери Адель, он пояснил родным, что из–за крупного плода матка сильно растянулась, в придачу таз у молодой женщины узкий... Хирург уехал, но через полчаса вынужден был вернуться, объяснил родным, что у Адель подскочило давление и вновь открылось кровотечение.

- Дочке сделали вторую операцию, удалили матку. Но нам тогда ничего не сказали, мы узнали об этом уже от других врачей - нейрохирургов, - продолжает Кайырбюбю.

Адель очнулась от наркоза на следующий день, но ее левая рука и нога плохо работали. Врачи заподозрили ишемический инсульт и предложили обследовать молодую женщину на ядерном магнитно–резонансном томографе в другом лечебном учреждении. Родственники, проконсультировавшись с какими–то знакомыми врачами, отказались, поскольку якобы, как им сказали, транспортировка больных в таком состоянии опасна. К сожалению, гинекологи не настояли.

Состояние женщины ухудшалось. По словам матери, дочь мучили сильные головные боли, давление подскочило до 200/165 мм рт. столба, у нее начались судороги, потом она впала в кому. Были опасения, что у Адель произошло кровоизлияние в головной мозг, которое часто случается при разрыве аневризмы мозговой артерии. Обследование на томографе, которое все–таки провели, подтвердило самые худшие предположения. Утром в роддом приехал мэтр нашей нейрохирургии академик Миталип Мамытов, но из–за высокого давления, которое врачи пытались нормализовать лекарствами, женщину нельзя было оперировать.

- Давление удалось более–менее стибилизировать через дня три, и нейрохирурги согласились на операцию, но администрация Национального госпиталя не разрешала перевозить Адель туда. У меня от отчаяния началась истерика, я готова была облить себя бензином и поджечь, - тихо говорит Кайырбюбю.

Но крайние меры не потребовались: через Минздрав родственники добились разрешения на госпитализацию тяжелой больной. И Миталип Мамытов сразу же забрал ее в операционную.

После операции он пригласил присутствующих в кабинет. И, судя по его лицу, как говорит Кайырбюбю, все поняли, что положение критическое и надежд на то, что женщина поправится, почти не было.

- Но дочка тоже боролась со смертью, и в первый день после операции, и во второй, и в третий, словно материнский инстинкт подсказывал ей: надо жить, - говорит Кайырбюбю, еле сдерживая себя, чтобы не разрыдаться. Но чуда не произошло: Адель умерла, не приходя в сознание.

Кайырбюбю пришла с письмом в редакцию, потому что, как она считает, ее дочь можно было бы спасти. Мнение врачей по этому поводу прямо противоположное: одни считают, что операция бы спасла молодую женщину, другие, - наоборот, еще быстрее погубила бы. В минувшую пятницу в департаменте здравоохранения состоялся разбор полетов по факту смерти Адели Ли. Члены специально созданной комиссии пришли к выводу, что врачи сделали все возможное, чтобы ее спасти: медицина, увы, оказалась бессильна. Хотя, говорят, не все врачи были согласны с этим мнением. Вскрытие же родные делать отказались.

- Ее столько раз уже резали, зачем еще? Все равно ведь скажут, что, мол, разорвалась аневризма, что это могло случиться в любой момент ее жизни, но не случилось же за 25 лет. И если бы не халатность врачей, не сделавших ей кесарево сечение, она была бы жива, - сказала опять сквозь слезы Кайырбюбю, крепко прижимая спящего внука.

Подробности читайте в пятницу, 11 сентября, в газете "Вечерний Бишкек"