Как в Средней Азии и Казахстане создавали экстремистское подполье

В Кыргызстане 9 января сообщили о вопиющем случае: врач отказался принять ребенка с приступом эпилепсии, так как торопился на намаз - обязательную для мусульман молитву. На фоне беспокойства властей среднеазиатских республик о "радикальной исламизации" общества этот инцидент уже трудно отнести к курьезам, пишет Лента.ру.

За 25 лет в Казахстане и Кыргызстане власти не только возродили религиозные институты, но и позволили сформироваться и окрепнуть сильному экстремистскому подполью. Теперь среди политических сил в республиках есть те, кто видит светлое будущее в создании халифата - теократического государства. Издание разбиралось как в Кыргызстане и других республиках Средней Азии та самая "радикальная исламизация".

"Шаманы не утратили значения"

Приверженцев агрессивных исламистских течений в Средней Азии и Казахстане часто упрекают в отходе от неких традиций, поэтому стоит разобраться с истоками этих самых традиций. Исторически исламскими центрами в регионе были Бухара и Самарканд. Правителю Бухары это давало право именовать себя эмиром правоверных и требовать особого уважения от соседних государств. Другим инициатором насаждения ислама на территории, например, нынешнего Казахстана были... российские власти. С XVIII века окормлением верующих в степи занимался Оренбургский муфтият (официальное объединение верующих). Проповедники, видимо, работали не очень успешно, так как в 60-х годах XIX века востоковед, офицер российского Генштаба казахского происхождения Чокан Валиханов признавал, что "мусульманство пока не въелось в нашу плоть и кровь". "Наши шаманы во многих местах степи еще не утратили своего значения", - писал он. В том же XIX веке американский путешественник и дипломат Юджин Скайлер отмечал, что кыргызы лишь "номинальные магометане, которые не знают ритуалов мусульманской веры".

В советское время по понятным причинам распространение ислама было свернуто. Однако, несмотря на пропагандируемый атеизм, с 1943 года в Ташкенте работало Среднеазиатское духовное управление мусульман (САДУМ). Его глава был муфтием пяти советских республик, в том числе Казахстана. САДУМ администрировал деятельность религиозных объединений и управлял единственными исламскими учебными заведениями в СССР - медресе Мир-Араб в Бухаре и Ташкентским исламским институтом. Советская власть фактически воспроизвела систему влияния ислама, которая традиционно сложилась в регионе. Бухара и Самарканд исторически были центрами распространения привычного в регионе ханафитского мазхаба - исламского течения, считающегося наиболее мягким. Ташкент и Бухару называли "витриной ислама" в атеистическом государстве.

Проповедники и паства

Процесс возвращения ислама в публичное и политическое поле в пяти республиках шел по-разному. В Казахстане и Кыргызстане государство отнеслось к исламу как к частичной замене "морального кодекса строителей коммунизма". Бишкек и Астана с энтузиазмом начали "возрождать" религиозные традиции. Так, в Кыргызстане в 1991 году количество мечетей не превышало 39. Через семь лет в республике уже было несколько сотен мечетей, а в 2012-м - около 1800. В начале 2000-х в Кыргызстане было несколько десятков медресе, богословов готовили в Пакистане, Сирии, Саудовской Аравии, Объединенных Арабских Эмиратах.

Наряду с этим к концу первого десятилетия XXI века власти Казахстана и Кыргызстане выяснили, что у взрывного роста числа миссионеров и верующих есть довольно неприятные побочные эффекты: многие проповедники и их паства никаких теплых чувств к государственной власти не испытывают. Некоторые даже не прочь устроить на месте бывших советских республик халифат. "Утверждать, что спонсоры строящихся мечетей хотят содействовать религиозному просвещению кыргызстанцев, по меньшей мере наивно", - отмечает журналистка Фарангис Наджибулла. Как оказалось, "последователи нетрадиционных течений", как их официально именовали, могут обходиться и без контролируемых властью официальных религиозных структур. "Последователи" собирались подпольно в незарегистрированных мечетях, ездили на учебу в лагеря экстремистов в Пакистан - словом, жили параллельной государству жизнью.

"Традиционным для Центральной Азии является такое течение в исламе, как ханафитский мазхаб - наиболее умеренный. Его последователи не конфликтуют со светским государством, спокойно живут в окружении тех, кто исповедует другие религии. Но многие зарубежные миссионеры предлагают ханбалитский мазхаб, распространенный во многих арабских странах. Исповедующие его делают ставку не столько на здравый смысл и целесообразность (истихсан), сколько на Сунну (хадисы) - рассказы о жизни пророка Мухаммеда, которые они понимают буквально, поэтому им трудно жить в светском государстве", - прокомментировал "Ленте.ру" специалист по Центральной Азии, профессор Казахстанско-немецкого университета Рустам Бурнашев.

"Что хотят, то и делают"

Признаки беспокойства начали проявлять лидеры государств, которые еще недавно пестовали "исламский ренессанс". Вдруг выяснилось, что духовность все эти годы насаждалась как-то не так.

В 2014-м президент Кыргызстана Алмазбек Атамбаев заявил, что радикальная исламизация республике не нужна, даже наоборот - власти должны с ней бороться. "Не навязывайте кыргызскому народу чужую одежду, язык, традиции!" - обратился глава государства с призывом к проповедникам "отдельных" течений. Судя по дальнейшим событиям, проповедники увещеваниям президента не вняли. Более того, в том же году эксперты констатировали, что в Кыргызстане "идет процесс исламизации общества под воздействием радикальных течений ислама", в том числе салафитов - приверженцев течения, которое также называется ваххабизмом.

Однако стоит заметить, что государственные мужи спохватились уже после того, как религиозные экстремисты на протяжении нескольких лет не только вели душеспасительные беседы с прихожанами, но и уверенно шли путем вооруженной борьбы с государством.

Халифат - светлая мечта

Миссионеры "нетрадиционных течений", ставя перед собой амбициозные цели создания нового государства, проповедовали не только среди среднего класса и социальных низов - они активно искали сторонников и во власти. Само собой, общей позицией в Казахстане и Кыргызстане стали обвинения муфтията или высокопоставленных чиновников в связях с экстремистами или в покровительстве им. В Казахстане даже руководство главной спецслужбы - КНБ - упрекали в "крышевании" салафитов. СМИ сообщали, что одним из проповедников движения коранитов в Казахстане - нетрадиционного исламского течения - является сын бывшего главы администрации президента республики. Подтвердить или опровергнуть такие обвинения сложно, но можно предположить, что в тот период, когда на деятельность всевозможных проповедников смотрели сквозь пальцы, "нужные связи" налаживались и с высокими чинами.

Это можно было бы отнести к внутренним процессам внутри стран региона, если бы не поток рекрутов на джихад: из Средней Азии и Казахстана на священную войну потянулись на Ближний Восток многие совсем недавно мирные граждане.

Сегодня можно констатировать, что на волне "возрождения" ислама в Казахстан и Кыргызстан пришло подполье религиозных экстремистов. Попытка вместо упраздненной идеологии сконструировать "духовные скрепы" в странах без устойчивых религиозных традиций кончилась тем, чем должна была кончиться: появлением неофитов самых радикальных течений во всех слоях общества. Фантастические представления о прошлом привели к тому, что светлое будущее теперь готовы строить и те, для кого оно воплощается в халифате - теократическом государстве.