Летчик Азизов: О борте №1, забывчивости Атамбаева и других экс-президентах

Летчики, пожалуй, одна из самых романтичных профессий. Небо, облака, солнце, горы... Один только вид из иллюминатора захватывает дух. Но одно дело смотреть в окошко, зная, что за штурвалом сидит опытный человек, а вот самому сидеть в кабине - ощущения совсем другие.

Профессия военных летчиков боевых вертолетов совершенно отличается от пилотов гражданской авиации. Впрочем, и те и те суеверны, но вот приметы у всех разные.

Сайфутдин Азизов - военный летчик вертолета МИ-8. Дважды воевал в Афганистане, побывал в Нагорном Карабахе, участвовал в Баткенских событиях. Он один из тех, кто удостоился медали "Эрдик" за спасение людей при наводнении в Сузакском районе Джалал-Абадской области в 1997 году. Помимо всего прочего Азизов нередко управлял бортом №1.

В интервью "ВБ" он рассказал о том, чем отличается борт №1 от других вертолетов, насколько сложно летать с президентами и как глава государства относится к летчикам.

- Сайфутдин Турсунбаевич, скажите, когда у вас возникло желание стать летчиком?

- Я хотел стать летчиком с самого детства и именно вертолетчиком. Читал книги, специальную литературу, стал готовиться класса с 7-8. После школы хотел поступить в летное училище гражданской авиации. Приехал во Фрунзе для прохождения выездной комиссии, прошел все экзамены. Но так как было слишком много абитуриентов, не поступил.

Вернулся в Кара-Куль, пришлось поступать в филиал политехнического института. Учился на вечернем факультете. Днем работал, а вечером учился. Позже меня вызвали в военкомат, там я сказал, что хочу стать вертолетчиком. Ну и в итоге поехал учиться в Саратовское высшее военное авиационное училище. Учеба была довольно интересной, особенно впечатлили тренажеры. Мы жили в военном городке. Сейчас его уже нет, на том месте расположен сквер.

- А свои первые полеты помните?

- Да, конечно. Они давались мне тяжело. Взлет и сам полет я осуществлял хорошо, но с посадкой были проблемы. Вертолет висел в воздухе на уровне одного-полутора метров.

Эта информация дошла до командира эскадрильи. На подготовку к полету дается 17 часов, потом командир проверяет и дает допуск на самостоятельный полет. Я не чувствовал землю, посадить воздушное судно никак не получалось.

Сажать вертолет меня научил мой командир эскадрильи подполковник Панько. Конечно, не с первого раза, но землю я научился чувствовать благодаря ему. Когда вернулся в Кыргызстан в 1992 году, полковник Панько уже был здесь. Я ему напомнил, что это именно он меня учил сажать вертолет.

- А после училища где служили?

- Я окончил учебу в 1981 году. По распределению попал в Закавказский военный округ, в город Телави. Этот тот город, где снимался фильм "Мимино". Только в фильме был гражданский вертолет, но та же долина и те же горы.

В 1982 году попал в Афганистан. Нас там было много. Через год вернулся старшим летчиком. В 1985 году второй раз попал Афган, вернулся оттуда в 1986-м. Мы, летчики, были воздушными работниками войны. Так как вертолет МИ-8 - транспортно-боевой, то летчики выполняли все боевые задачи. Приходилось возить и десант, и продукты, и стрелять, и бомбить. Вечером, после полета нам ставили задачу, а ночью вся обстановка могла поменяться. Но наземникам было тяжелее, чем нам. Они сначала подвески меняли, потом выяснялось, что нужно заряжать снарядами, а через некоторое время эту задачу снимали и ставили новую, а мы помогали.

Еще Наполеон сказал, что лучше он наберет молодых 15-летних солдат, чем 30-летних взрослых. К этому времени ведь набираешься жизненного опыта, становится боязно за жизнь, а у молодых больше ура-патриотизма. Для нас, молодых ребят, тогда это даже весело было. Конечно, сначала страшно, а потом втягиваешься и воспринимаешь как обычную работу.

В 1992 году, вернувшись на Родину, меня оправили служить в Нагорный Карабах, а потом произошли Баткенские события.

- Вам с таким опытом, наверное, уже ничего не страшно...

- Тот, кто говорит, что ему не страшно, либо обманывает, либо ненормальный. Любому человеку бывает страшно. Для меня главное - знать, что техника не подведет.

- Знаю, что вы управляете бортом №1. Сложно ли пилотировать, когда пассажиром является не кто иной, как президент?

- Я летаю как летчик-инструктор, а непосредственно пилотирует полковник Бекмурзаев. Моя задача заключается в том, чтобы подсказывать ему что-либо в штурманском отношении и так далее.

С президентом летать не так сложно, но ответственно. Конечно, хочется, чтобы во время полета не было каких-то проблем. Благо, их и не было.

В ноябре 2015 года мы с летчиком Верещагиным летали в Казарман, а оттуда в Нарын, где и переночевали. По прилету, как и положено, мы вышли, чтобы получить какие-либо замечания и проводить главу государства. Стоим возле вертолета, Алмазбека Шаршеновича встретили и он ушел к машине, сел, а потом вышел из нее. Оказалось, что он поблагодарить нас забыл и попрощаться с нами. Он пожал руки нам, никаких замечаний не сделал. Это говорит о том, что он к нам хорошо относится.

Был случай, когда были с президентом в Таласе. Нам нужно было лететь, а погода портилась. Мы обязаны были ему доложить и по окончании доклада он сказал: "Кудай деп кетели, эми" ("полетим обратно, уповая на Бога" - пер. vb.kg). Мы улетели. Полет прошел нормально, приземлились в Бишкеке.

- А каким вертолетом легче управлять?

- Борт №1 - тоже МИ-8. Конечно, он лучше, комфортнее. Во время полета работает все - обе руки, ноги, голова. Отвлекаться нельзя, нужно постоянно вести радиозамеры и так далее. Проще говоря, как в машине не получится расслабиться и послушать радио.

- Земные проблемы влияют на полет? Или как только садитесь в вертолет, сразу отключаетесь от всего?

- Земные проблемы, конечно, влияют на нас. Не бывает такого, чтобы раз - и отключился от всего. Стараешься не нервничать, не придавать значения чему-то. Если у человека плохое внутреннее состояние, то лучше не летать, а доложить командиру. Незаменимых людей нет.

- До Атамбаева вы возили предыдущих президентов? Были с ними какие-то особые случаи, и вообще, какие у них предпочтения?

- Акаева возил один раз, но тогда не было такого комфортабельного салона. Потом летал с Бакиевым и Отунбаевой.

Запомнился случай, когда с Бакиевым летали в село Нура во время землетрясения. Мы приземлились, и он пошел осмотреть разрушения. В тот момент земля тряслась. Толчки были небольшими, но все же довольно хорошо ощущались.

Роза Отунбаева любила сидеть в кабине пилотов. Нечасто, но было дело. Один из таких случаев был, когда летели из Камбар-Аты в Кара-Куль. Однажды, сев в кабину пилотов, она сказала: "Какая у вас романтичная профессия".

Мы все романтики. Если бы это было не так, я бы уже давно не летал. Мне уже под 60, но, наверное, душа еще молодая, поэтому хочется еще полетать.