Мукашев: Свое пребывание в ЖК сравниваю с посещением ярмарки пороков

Разумеется, наш разговор с экс–депутатом ЖК, экс–банкиром, а ныне общественным деятелем и писателем Муратбеком Мукашевым начался с вопроса: как коронавирус изменит нас и не будет ли всем еще хуже?

- Куда уж хуже? А вот то, что мы сами уже меняемся, что смотрим на мир иначе, стали что ли бережнее относиться друг к другу, - это очевидно. Хотя и негатива, и депрессии полно.

Возможно, мы даже сможем рассматривать наши проблемы как общие, а общество - как нечто большее, чем просто масса индивидуумов, конкурирующих друг с другом за богатство и положение. И, наконец, поймем, что логика рынка не должна доминировать во всех сферах нашего существования.

Вы верите, что общество станет добрее? Но оно - не монастырь. В нем правят деньги и так легко скатиться в злобу...

- Мы - отражение общества. Вы посмотрите, как люди раскрылись и сплотились сейчас. Жаль, конечно, что повод такой катастрофичный. Но так уже складывается, что именно в тяжелые моменты, когда общество нуждается в общенациональном согласии, люди поднимаются над сиюминутным и опираются на ценности, которые есть в каждом человеке: добро, правду, справедливость.

Вы издали несколько сборников стихов, две книги. Откуда в вас литературное начало? Профессия финансиста так далека от лирики.

- Наверное, от моей всепоглощающей любви к чтению, которую привили мне, сельскому мальчишке, мои первые учительницы. В нашем селе Кегеты была изба–читальня, и я туда летел буквально на крыльях. В начальных классах уже читал "Комсомолку", журнал "Огонек", но особенно любил журнал "Вокруг света".

Не знаю, какие уж способности разглядела во мне моя первая учительница Любовь Ильинична Фомина, но именно она сказала тогда отцу, который был учителем истории и директором в сельской школе, что меня надо перевести во фрунзенскую школу, мол, сын, то есть я, - способный парень.

Также внимательно отнеслись ко мне еще два моих уже городских опекуна и наставника - Мария Боксбергер, которая замечательно преподавала математику, и Любовь Громова, учитель русского языка. Они во многом определили мое будущее: хорошее знание математики и русского языка помогли мне поступить в Московский институт народного хозяйства имени Плеханова (ныне Российский экономический университет).

Говорят, что вы питаете особые чувства к Москве?

- Москву люблю до сих пор. Там у меня появилось много друзей, а какие ученые читали нам лекции! Кстати, в Москве тогда училось много кыргызов, которые внесли огромный вклад в науку, медицину, в народное хозяйство, юриспруденцию. Поэтому не понимаю нынешних кыргызских критиканов России и не могу согласиться, что мы в Кыргызстане должны утверждать позиции родного нам кыргызского языка за счет ослабления позиций русского. Двуязычие - это наше богатство и национальное достояние. Благодаря русскому языку кыргызы добились многого. Кыргызстан, например, стал полноправным членом мирового сообщества. Недооценивать все это неправильно и несправедливо.

Будучи уже студентом Плехановки, я начал вести дневник, куда записывал все свои наблюдения, размышления. Может, он подогрел мои творческие задатки? И настал какой–то момент, когда мне захотелось поделиться с другими своими чувствами, мыслями. Поверьте, не для славы. К ней никогда за свои 70 лет не стремился.

В своей книге "О времени, о людях, о себе" вы много пишете о духовности. Изменился ли с тех пор, на ваш взгляд, список ценностей, на которых можно воспитывать детей и консолидировать общество?

- Семья, дети, дом, здоровье, вера, любовь кажутся нам вечными и неизменными. Но, как оказывается, даже они бывают подвержены коррозии, особенно у молодых. Поэтому очень важно сейчас, чтобы то, что преподают в школе, не расходилось с реальной жизнью. Плохо, когда на уроках говорят о нравственных ориентирах, а в жизни на самом деле оказывается иначе. В наше время такого дисбаланса не было.

Своими произведениями я как раз и хотел уменьшить этот разрыв. Хотя молодежь нынче книг не читает, тем более стихов - даже моих любимых Пушкина и Байрона.

Какие судьбоносные встречи вам запомнились на всю жизнь?

- Конечно, встреча в Москве с Султаном Ибраимовым, который был тогда уже секретарем ЦК Компартии Киргизии по сельскому хозяйству. Как–то мой однокурсник сказал, что в Москву приехал муж сестры его матери, который пригласил нас на встречу. Им оказался Султан Ибраимов. Он пригласил нас во Дворец съездов на концерт прославленного ансамбля "Березка". Сами на такой концерт не попали бы никогда. Но я начал отказываться из–за своей бедной одежды. Я был старшим сыном в семье сельского учителя, в которой было еще десять детей, и не рассчитывал на поддержку из дома. Ходил без шапки, в легком пальтишке и войлочных ботинках, которые носили бедные пенсионеры, из–за чего их прозвали в народе "прощай молодость".

Когда шли от гостиницы до Дворца съездов, Ибраимов спросил, почему я без шапки. Мороз трещал градусов под 20. Я отшутился, дескать, мода такая. Во дворце Султан Ибраимович повел нас в буфет, спросил, кому что заказать, я откровенно признался, что выпил бы водки чуть–чуть, очень замерз.

На следующее утро мы пришли, как и договаривались, к постпредству: Ибраимов улетал в тот день домой. По дороге в аэропорт он достал из своего портфеля меховую шапку и протянул мне: "Держи, Муратбек, мода модой, но голову береги, она тебе еще пригодится". Я был ошеломлен. Кто я был для него? Случайно встретившийся 17–летний студент, а он - секретарь ЦК. Султан Ибраимович, как оказалось, сам с утра сходил в ГУМ и купил мне шапку. А к подарку приложил еще десять рублей, треть моей месячной стипендии. Вот они - величие и простота в одном человека. Это я запомнил на всю жизнь. И тоже всегда старался помогать людям.

Муратбек Осмоналиевич, в депутаты не собираетесь?

- Нет и нет. Дважды честно избирался, а не выторговывал депутатское кресло, как это бывает нередко, особенно сейчас. Рвался в парламент в надежде многое изменить в банковском секторе, в нашем истерзанном образовании, экономике. Кое–что удалось. Но парламент, сами понимаете, выражает позицию первого лица. По крайней мере, созывы ЖК начала 90–х. И что–то изменить, если нет воли свыше, невозможно. И я это понял.

Время своего пребывания в Жогорку Кенеше я сравниваю с посещением ярмарки тщеславия, пороков и добродетели. Пожалуй, нигде, как в среде депутатов, у которых есть определенная власть и никакой ответственности перед избравшим их народом, в полной мере раскрываются подлинные качества личности. Конечно, в любом составе есть сильные личности. В нашем, например, таковым был Ишенбай Кадырбеков. Но таких людей, как он, в депутатской среде всегда немного, поэтому коренным образом изменить что–то в стране, в той же экономике, медицине, образовании, практически невозможно. Нынешняя тяжелейшая ситуация с коронавирусом, считаю, в том числе лежит и на совести депутатов ЖК. Были среди них, кто бил в колокола, но большинство, видимо, находились уже в предотпускной эйфории.

Господин банкир, что для вас значат деньги?

- Ну, во–первых, уже не банкир, а уж тем более не господин. Говорят, не в деньгах счастье. Правда, сегодня к этой мудрости справедливо добавляют: а в их количестве. А я считаю, что богат не тот, у кого много денег, а тот, кому их хватает. А на что, каждый определяет сам.

Греки говорили: "Ничего слишком!".

- Они были абсолютно правы.

Что вы больше всего цените в жизни и почему?

- Наша Конституция, считаю, имеет один недостаток. Там больше говорится, что гражданин имеет право. А мне думается, что первична именно обязанность человека. Человек обязан быть честным, воспитывать детей, дать им образование и так далее. У честного человека есть это чувство обязанности, ответственности, он не сможет принести зла. И именно это качество больше всего ценю в людях. Но считаю, что не следует доходить до крайностей ни в чем. Ни во что не бросаться безоглядно. Очень уж мы возбудимый народ. Человек должен знать про себя, какой он есть, понимать свои слабые уязвимые места. И, может быть, в какой–то момент взглянуть на себя со стороны, спокойно и трезво.

А чего вам в жизни не хватает?

- Да нет, мне всего хватает. После перенесенной депрессии я стал, кажется, еще больше позитивен и активен.

Вы сказали: "После депрессии". Из–за чего?

- Козни моих недоброжелателей весной 1994 года привели к тому, что я попал в жуткую автоаварию. Мне было 44 года, успешный и благополучный, я оказался вдруг инвалидом. Меня чудом спасли, но пришлось ампутировать правую ногу. Иначе я умер бы, как пояснил мне травматолог от Бога, доктор меднаук, профессор Марат Сагынбаев, который меня оперировал. Позже он признался, что боялся, поскольку я мог не выдержать операции.

Потом начались фантомные боли, я знал, что ноги нет, ее ампутировали, но она жутко болела. Когда эта боль немного отпустила, ей на смену пришла депрессия. Вот когда я пожалел, что не умер, все было мрачно и темно в душе и никакого просвета. В дни тяжелейшей депрессии отец, помню, привел своего товарища, потерявшего правую ногу на войне, который тоже после случившегося завидовал, по его словам, солдатам, которые погибли в бою без мучений. А сейчас он счастлив, у него все сложилось в жизни. Я вспомнил и нашего сельского почтальона Табылды, которого все очень уважали. Он тоже потерял ногу на войне. Но все время, сколько я его знал, был в движении.

Вернулся я к самому себе благодаря известному психологу из Нижнего Новгорода Яну Голанду. Мы с ним очень много говорили. Но я твердо уяснил одну истину: никогда не вспоминать о своих врагах и не мстить им. На прощание профессор сказал мне, что будет рад, если я о нем забуду и ни разу больше не позвоню. Если позвоню, то он будет думать, что я не вышел из депрессии. Я несколько раз порывался сообщить ему, что счастлив, что все у меня хорошо. Но каждый раз опускал трубку, вспомнив его слова.

А еще депрессия стала для меня своего рода озарением, произошла какая–то метаморфоза. Люди, которых я считал своими друзьями, вдруг оказались если не врагами, то чужими. А те, о которых я был невысокого мнения, проявили самые лучшие человеческие качества. И я покаялся перед ними и попросил у них прощения за то, что когда–то недооценил их дружбу.

По–прежнему много читаете?

- Да, книги, наверное, и туда заберу (Муратбек Осмоналиевич поднял глаза вверх). Но туда рановато, на земле дел полно. Хочу в Третьяковке, например, побывать. После книг вторая моя страсть - музеи. Во многих из них был в разных странах. Видел в Дрездене "Сикстинскую мадонну". Но она не произвела на меня такого впечатления, как "Явление Христа народу" в Третьяковке. Со студенчества и час, и другой мог сидеть возле нее. Прекрасная вещь, я все и об Александре Иванове, написавшем ее, и о картине прочитал, каждый штрих в ней помню, но снова тянет. С внуками думаю съездить: прекрасное в душе надо закладывать с детства.

Говорят, что мысли, как зубы, надо чистить каждый день. Вы согласны?

- Дневник–исповедь я уже, конечно, не веду. Но вечером всегда оцениваю каждый прожитый день. Мне кажется, что это помогает прожить следующий.