И сердце разрывается от боли...

В пятницу 7 августа проходила мимо клиники доктора Матеева и подумала, что надо бы позвонить Мырзабеку Асыпбековичу: у него всегда были уникальные пациенты для нашей традиционной вечеркинской рубрики "Особый случай". И взрослые, и ребятишки, которым он восстанавливал изуродованные огнем и взрывами от петард пальцы и лица, приживлял скальпы, оторванные руки–ноги, державшиеся на лоскутках кожи, и даже откушенные носы и губы.

А на следующий день в субботу вечером пришло жуткое известие, которое потрясло всех: профессор Мырзабек Матеев скончался от коронавирусной пневмонии. Не могла, не хотела поверить, начала читать снова, и строчки запрыгали от слез...

Мырзабек Асыпбекович был большим другом "Вечерки", нередко подкидывал нам темы, высказывал свою точку зрения на ту или иную зацепившую его публикацию, выступал сам. С ним всегда было очень интересно общаться - эрудированный, начитанный, с большим чувством юмора, а его заразительный смех я, кажется, слышу и сейчас.

- Я побывал во многих странах мира. И мне было всегда приятно говорить, что я представляю Кыргызстан. А теперь я этим еще и горжусь. Горжусь людьми, которые на закрыли двери своих домов от, казалось бы, чужой беды и не дрожат по кухням от зловещих слухов о коронавирусе, помогают тем, кому сейчас совсем плохо. Вот этот всенародный душевный порыв - это основное, что спасет наше общество и каждого из нас в отдельности, - сказал он во время нашего, как оказалось, последнего, разговора по телефону.

К славе относился спокойно, хотя входил в когорту всемирно известных микрохирургов пластической и реконструктивной микрохирургии, председательствовал и выступал на многих всемирных конгрессах, был членом Международной ассоциации микрохирургов Европы. Выше уже некуда.

Я всегда удивлялась, как его на все хватает: помимо обходов, операций, он переписывался со своими пациентами и коллегами из других стран, для чего выучил английский и отлично говорил на нем. Матеева можно было увидеть не только в операционной униформе, в отделении пластической и реконструктивной микрохирургии Национального госпиталя, которым он долго заведовал, но и в строгих костюмах на выставках, концертах. Он очень любил классическую музыку и даже оперировал под нее.

Помнится, однажды по заданию редакции провела с ним один день с утра до вечера. Умаялась по полной, бегая за ним по пятам. Хотя мне в отделении сказали, что день был не самым напряженным, обычным.

А еще Мырзабек Асыпбекович очень любил своих маленьких пациентов, они - его. А дети, как известно, очень тонко чувствуют того, кто перед ними.

- Этот дядя хороший, - выдал вдруг нам четырехлетний малыш, когда мы с Матеевым пришли в палату. Я спросила, почему этот доктор хороший. И малыш на полном серьезе ответил: "Он не режет мне пальчики, как другой". Мы все оторопели. Как оказалось, малыш в год опрокинул на ногу термос с кипятком. Из–за послеожоговых рубцов, намертво стянувших кожу, ребенок не мог ходить с тех пор. Родители показали сына "спецам" одной из региональных больниц, которые ампутировали два пальчика на его обожженной ножке. Малышу надо было иссечь рубцы, сделать пересадку кожи, пластику, чтобы он мог наступать на ногу, а не удалять неизвестно зачем два пальца.

Из–за непрофессионализма Матеев заводился с пол–оборота, становился даже злым...

- Не умеешь, не знаешь, отправь человека к специалисту. Если я, например, не уролог, то не стану оперировать больных не моего профиля. Руки бы таким сам оторвал, - рвал и метал он.

В отделении пластической и реконструктивной микрохирургии немало молодых хирургов, прошедших матеевскую школу и успешно оперирующих самостоятельно, поскольку четко усекли главный принцип работы учителя: в хирургии главное - уметь мыслить, головой сначала надо работать, руки тоже ценная вещь, но имеют второстепенное значение.

На консультацию к профессору приезжали отовсюду - из Баткена, Каракола, Нарына и даже Казахстана и Узбекистана. По утрам перед его кабинетом до планерки и операций выстраивалась целая очередь из пострадавших. О нем узнавали от бывших его пациентов, из Интернета. Всегда было много детей с послеожоговыми рубцами, из–за которых кто–то не мог ходить, как тот четырехлетний пацан, которого после трех пластических операций профессор поставил на ноги. Ребенку теперь лет десять, не меньше, он, скорее всего, и думать забыл, что когда–то совсем не мог ходить из–за травмы. И таких мальчишек и девчонок наберется не одна сотня.

Мырзабек Асыпбекович всегда показывал снимки своих пациентов до и после операции. Впечатляло. Хорошо помню несколько случаев из его практики, о которых рассказывала "Вечерка". Например, шестилетнего мальчишку с деформированной после ожога щекой, из–за чего его рот перекосился, ни говорить, ни есть было невозможно, родители привезли из Узбекистана. Там ему не смогли помочь. А месяца через три наш фотокорр снимал улыбающегося сорванца:

Другой случай и вовсе потряс. Женщине собака откусила: нос. Его не было. Мы видели это собственными глазами. Матеев сформировал нос из хрящей самой пациентки, приживил его сначала на руке пострадавшей, а потом пересадил на положенное место. Подобный случай произошел и с другой матеевской пациенткой из Казахстана. Но он был намного сложнее, так как среднеазиатская овчарка отхватила ей и нос, и часть губы. И что примечательно: после операции у женщины на новых носу и губе не осталось даже швов. Так искусно была проведена операция.

Мырзабек Асыпбекович возвращал обреченных на инвалидность людей к нормальной жизни благодаря уникальной технологии пересадки кожи, которую он сам разработал. Эту технологию признали в мировой микрохирургии. Она опубликована в двухтомнике энциклопедии, в которой собраны лучшие работы специалистов в области пластической и реконструктивной хирургии со всего мира. Это означает признание метода в мировой практике. Профессор, по его словам, шел к этому признанию 15 лет.

Раньше в мире для пересадки использовали лучевой кожный лоскут круглой формы, который брали с руки. И на то место, откуда его взяли, тоже приходилось пересаживать кожу с живота или бедер, чтобы закрыть образовавшийся дефект на руке. Операции были травматичными, с риском кровотечения. Работали одновременно две бригады хирургов. По матеевской же методике все дефекты закрываются одним лучевым "пропеллерным" лоскутом. "Секрет" в том, что профессор изменил круглую форму лоскута на эллипсовидную. Благодаря этой форме больше не требуется пересадка, рану на руке, где берется кожа, просто ушивают. По большому счету Матеев совершил переворот в пластической и реконструктивной хирургии своей уникальной технологией.

Мырзабек Асыпбекович проводил мастер–классы, читал лекции для своих молодых коллег в университетских клиниках разных стран, выступал на симпозиумах и конгрессах с докладами. У него более 200 научных трудов по пластической и реконструктивной микрохирургии, опубликованных за рубежом. По словам его коллег, он провел более десяти тысяч операций, некоторые из них были выполнены впервые в мире.

Его не раз приглашали работать в зарубежные клиники разных стран. Он отказывался от заманчивых предложений поработать в Дубае, Стокгольме, куда особенно звали. Но он говорил, что человек может быть счастлив там, где ему хорошо.

- Мне хорошо в моей стране, я здесь нужен, я помогаю людям, здесь есть своя аура: я понимаю людей, они - меня. Разве тарелка или две супа играют какую–то роль? Нет, конечно, я хочу, чтобы врачи зарабатывали у нас больше, чтобы были хорошие больницы. Но помните притчу: Будда спрашивает скрипача, исполняющего красивую мелодию: "Если больше потянуть струну, она лучше будет звучать?" - "Нет, лопнет". "А если меньше?" - "Вообще играть не будет". Поэтому я всегда выбираю золотую середину и не бросаюсь из крайности в крайность, - ответил он на мой вопрос, почему он отклоняет предложения зарубежных коллег. - Кстати, я люблю готовить сам, особенно плов. А за рубежом и специй к нему не найдешь, - добавил он со смехом.

Вспоминаю все это и до сих пор не могу поверить в случившееся...

Царствие небесное тебе, Мырзабек Асыпбекович. Ты его заслужил на земле.

Источник: газета "Вечерний Бишкек"