Вернулась живой из ада: история бишкекчанки, пережившей "Майданек"

В воскресенье, 11 апреля, бишкекчанка Лидия Нарочнова (в девичестве Кононенко) по традиции попросила родственников вывезти ее во двор. Близкие установили ее инвалидную коляску в теплом месте, а сами молча вернулись в дом. Лидия Христановна вспоминала жуткие четыре года, проведенные в концентрационном лагере Майданек, своих подружек по бараку, злобные, как у сторожевых псов, лица охранников. А потом улыбнулась, вспомнив счастливый день освобождения из этого ада.

Наслышан об этой женщине был давно. О нелегкой судьбе Лидии Нарочной рассказывали знакомые, однажды ее имя упомянули в телерепортаже, посвященном Дню Победы.

Давно хотел рассказать читателям "Вечернего Бишкека" о ней, но все как–то не складывалось. Те же знакомые сообщали, что на бабушку свалилось в последнее время много горя, умерли почти все близкие люди. "Ей сейчас не до разговоров с журналистами", - говорили они.

Но я все же отважился позвонить Лидии Нарочной. И правильно сделал! Она охотно согласилась на встречу. Ее рассказ о своей судьбе, наверное, никогда не забуду.

Лида Кононенко родилась 19 мая 1925 года в селе Елисеевка, что рядом с украинским городом Бердянск. Семья была большая: родители, три дочки и сын. Отец был крепким хозяином, имел несколько гектаров пашни, десять коров, немало овец, домашней птицы. Но в начале 30–х годов был вынужден отдать все свое добро колхозу и работал там обычным скотником.

О войне 16–летняя Лида Кононенко узнала в первый же день. Она собралась пойти с подружками в кино, там начали показывать знаменитую в те годы киноленту "Три танкиста", но по дороге в кинотеатр услышали откуда–то сверху страшный гул моторов. Через несколько минут на Бердянск посыпались бомбы, укрыться от которых, казалось, невозможно. Девчонки каким–то чудом добежали до виноградников и просидели там до ночи. Мама встретила Лиду от волнения едва живая.

А на следующее утро жители Бердянска увидели сотню мотоциклов, приближающихся к их городу. Враг стал сразу же раскручивать свои черные дела. Фашисты обошли все дома Бердянска в поисках евреев, затем собрали их на главной площади и повели на окраину - 500 человек, а может, больше, все были расстреляны, тела засыпаны землей. Еще несколько дней оттуда слышались стоны смертельно раненных людей.

Через несколько дней фашисты пришли в дом и к Кононенко. Они схватили Лиду и повели ее на вокзал, мама каким–то чудом за несколько секунд успела собрать в сумку теплые вещи дочки.

Скотский вагон был переполнен девочками, такими же, как Лида. Многие из них плакали, другие, обезумев от горя, сидели, уткнув голову в колени. Впрочем, и присесть удавалось далеко не всем. Спали пленницы по очереди.

На нескольких станциях дверь в вагон открывалась, дежурные солдаты ставили им бидон с водой, какую–то вонючую похлебку из старой, полусгнившей картошки. В таких нечеловеческих условиях девочки ехали почти три дня до Дрездена. На местном вокзале их высадили из поезда и повели под охраной в концентрационный лагерь Майданек.

Перед воротами лагеря их заставили остановиться, провели обыски и забрали все добротные личные вещи. А в это время из лагеря выводили колонну молодых мужчин–евреев, они вместо приветствия кричали девочкам: "Прощайте, красавицы!".

В первый же день пребывания в концлагере надзиратели заявили узницам: "За малейший проступок вы будете жестоко наказываться". Особенно преуспела в этом деле пожилая фрау с погонами унтер–офицера. Достаточно было девочкам опоздать на утреннее построение на минуту, фрау сразу же била их плеткой. Некоторые узницы потом болели, раны на окровавленных телах долго заживали или не заживали совсем, и девочки умирали.

Этих ударов плеткой заключенные Майданека боялись больше всего. "Лучше бы эта фрау расстреливала нас, мучиться бы не приходилось", - в сердцах говорили они.

Однажды фрау–надзирательница наказала и Лиду Кононенко с двумя ее подругами. Девочки как–то узнали, что рядом с их бараком есть погреб, в котором лежит свежая картошка, и решили стащить полмешка. Они уже представляли, что после отбоя сварят эту картошку на буржуйке и хоть немного поедят. Но у фрау был какой–то собачий нюх на все происходящее во вверенном ей бараке. Она быстро поймала воровок и посадила их в карцер на три дня. Темнота, холод, сырая земля, отсутствие еды. Вышли они оттуда еле живыми.

Самым любимым занятием узниц были долгие ночные разговоры возле печки–буржуйки. Они прижимались к ней и начинали рассказывать о родителях, одноклассниках, - одним словом, о той счастливой жизни, к которой они мечтали вернуться. Каждая из девчонок верила, что этот ад когда–нибудь закончится и они встретят своих родных. Эта вера, в сущности, и помогла им выжить в нечеловеческих условиях.

Узницы работали по 10 часов в сутки. Они стояли за небольшими станками и штамповали какую–то металлическую деталь. Что эта была за деталь - девчонкам знать не полагалось, но если они допускали брак в работе, то вездесущая фрау унтер–офицер сразу же "награждала" их ударами плетки. К концу смены девочки едва держались на ногах.

Кормили узниц концлагеря чуть лучше животных. Утром девочки пили чай со сладковатым свекольным хлебом, на обед, как правило, им давали брюквенный суп, вечером картошку. Вкус нормальной человеческой пищи они уже почти забыли.

Но не все охранники зверствовали. Был на территории лагеря пожилой конвоир, который водил узниц от барака к производственному корпусу и обратно. Во время пути немец все время играл на губной гармошке, а когда старичок видел, что рядом из начальства никого нет, потихоньку исполнял русские и украинские мелодии. Как же девчонки любили пожилого немца за эти короткие минуты радости!

В январе 1945 года советские самолеты разбомбили Майданек. Девочки остались живы. Они побежали в лес в надежде встретить своих солдат. Но до советских войск было еще далеко, а фашисты рядом. Всех пленниц надзиратели быстро поймали и распределили разнорабочими в крупные крестьянские хозяйства. Так, Лида Кононенко оказалась у известной землевладелицы. Лида быстро научилась доить коров, чистить загоны, пасти скот. Помещица не была злым человеком, сносно кормила рабынь, давала время на отдых. Но подчас говорила такие странные вещи, что девчонки не могли удержаться от смеха. К примеру, она утверждала, что "красноармейцы носят высокие буденовки потому, что у них на головах растет рог". Кто рассказывал фермерше такие глупости - неизвестно, но она жутко боялась советских солдат, с их приближением становилась мрачнее, а потом и совсем куда–то исчезла, бросив все свое богатство.

А через пару дней во владения этой помещицы прибыли советские солдаты. Лида несколько часов плакала от радости, обнимая каждого, и все повторяла только одно слово: "Дяденьки, дяденьки!". Не замечая даже, что некоторые "дяденьки" ее ровесники.

Перед Лидой и ее подругами была поставлена задача по обеспечению недалеко расположенных воинских частей продовольствием. Теперь труд приносил им огромную радость. Они знали, что продукты питания будут направлены в Советскую армию.

А вскоре отцы–командиры прислали в фермерское хозяйство, в котором трудилась Лида Кононенко, молодого ветеринара Александра Нарочнова. Несмотря на юный возраст Нарочнова, его знали во многих кавалерийских подразделениях. Александр был даже знаком с маршалом Коневым, который ценил молодого ветеринара за профессионализм.

Еще ни одному человеку не удалось рассказать о том, как вспыхивают нежные чувства людей друг к другу. Вот и Лидия Христановна до сих пор не знает, за что полюбила своего Сашу. Зато она охотно рассказывает о том, что их свадьба состоялась в посольстве Советского Союза в Вене. "Ух, сколько офицеров гуляло на нашей свадьбе", - со счастливой улыбкой вспоминает она.

Александра демобилизовали из армии в 1946 году. Первым делом молодожены приехали погостить в Бердянск к родственникам Лидии, а затем направились прямиком во Фрунзе, где жила семья ее любимого мужа.

Александру Нарочнову, как знающему ветеринару, сначала поручили возрождать животноводство в Ат–Башинском районе Нарынской области, затем с такими же целями и задачами отправили в Кочкорку, чуть позже в Пржевальск. Лидия Христановна в это время воспитывала трех дочек и работала метеорологом.

Лишь в начале 70–х годов семья Нарочновых перебралась в столицу республики, Александр Архипович трудился на заводе имени Ленина, а Лидия Христановна стала работницей торговли.

Много лет прошло с той счастливой послевоенной поры, а потом судьба вновь взялась испытывать бывшую узницу Майданека. В 1990–м году ушел из жизни супруг Лидии Христановны. В 90–х едва не погибла в кровавых таджикских событиях семья одной из ее дочерей, а еще через несколько лет скончались от болезней все ее доченьки: Антонина, Анна и Татьяна.

Сейчас Лидия Христановна живет вместе со своим внуком в съемном маленьком доме на северной окраине Бишкека. Несколько лет назад немолодой уже женщине встретились плохие люди, которые отняли у нее собственное добротное жилье. Впрочем, об этой истории она вспоминать не любит.

Лидия Христановна никак не может набраться решимости и написать властям письмо с просьбой выделить ей квартиру. "Пусть хоть какую–нибудь, крохотную дадут. Это же невыносимо в мои годы скитаться по чужим углам", - со слезами на глазах говорит бывшая узница лагеря смерти.

Она, конечно, из–за своей застенчивости, скромности никогда не напишет такое письмо. Поэтому власти и не знают о тяжелой жизни этой женщины с героической судьбой. Но, может быть, кто–нибудь из мэрии и правительства отважится ей помочь?

Цифры и факты

Международный день освобождения узников концентрационных лагерей был утвержден 11 апреля 1945 года. В этот день американские войска освободили узников концлагеря Бухенвальд.

За время войны нацисты возвели 14 тысяч концлагерей. Число узников превышало 18 миллионов человек, каждый пятый из которых был несовершеннолетним, 11 миллионов человек были уничтожены, 5 миллионов до войны жили на территории СССР.

В Кыргызстане в 1945 году, по ориентировочным данным, проживали 1300 узников фашистских концлагерей. Сейчас осталось только 6.