Профессор Омурбеков: Операция в детской клинике не привела бы к трагедии

О смерти семилетнего ребенка после операции циркумцизия (обрезание) говорят до сих пор. Это просто вопиющий факт в системе нашего здравозахоронения, как точно и давно подметил профессор Эрнст Акрамов.

Рано или поздно, но это ЧП должно было случиться. И Минздрав в данном случае расписался в собственном бессилии управлять медицинской системой в стране. Он придумывает никому не нужные реформы, которые только калечат ее, вместо того чтобы заняться решением действительно насущных проблем в той же детской службе. В стране катастрофически не хватает оборудования, педиатров даже в главных детских клиниках в Бишкеке, не говоря уже о больницах буквально в ста километрах от столицы, о регионах вообще лучше не вспоминать. Но в Минздраве, да и в правительстве тоже словно ослепли и оглохли и не слышат детских криков и стонов, не видят беспредела, который происходит в лечебных учреждениях.

Например, сплошь и рядом в нашей стране стали оперировать детей во взрослых больницах, где нет соответствующих специалистов и оборудования. Хотя взрослая и детская медицина – две разные вещи. И не случайно более трехсот лет назад ее разделили. Кыргызстан же, как всегда, в худших начинаниях впереди планеты всей. Хотя до недавних пор существовал строжайший запрет на проведение любых хирургических вмешательств детям во взрослых стационарах. Прооперировали бы ребенка врачи детской больницы скорой медицинской помощи, он однозначно остался бы жив. Так говорят все хирурги, с которыми пришлось обсуждать этот случай. Даже подход к маленькому пациенту у детских докторов иной, чем у их коллег, оперирующих взрослых. Боже упаси, никто не подвергает сомнению их профессионализм, но за рубежом никому из врачей, занимающихся лечением взрослых, даже в голову не придет оперировать ребенка. Кстати, и наши хирурги старшего поколения, как говорится, не берут грех на душу и отправляют родителей с их детьми к своим коллегам.

Но этот запрет, который существовал всегда и в нашей стране, перестал быть табу. Что подтвердил этот жуткий случай.

Как уже известно, ординатор отделения урологии Национального госпиталя попросил хирурга сделать обрезание семилетнему ребенку. И тот согласился, наверняка небескорыстно. Но исход оказался чудовищным: мальчик умер.

По факту смерти ребенка в отделении урологии Нацгоспиталя и в детской больнице скорой медицинской помощи прошли разборы полетов. Как сказал председатель комиссии в детской клинике известный детский хирург профессор Талант Омурбеков, в ее состав вошли сотрудники кафедр КГМА и КРСУ, которые находятся в больнице, а это и детские хирурги, и анестезиологи, имеющие большой практический опыт.

- Как мы выяснили, обрезание мальчику делали в отделении урологии Нацгоспиталя по желанию родителей, которые якобы не хотели, чтобы его проводили под наркозом. И там согласились сделать операцию под местным обезболиванием. Никто из коллег не отговорил их, не убедил, что это может обернуться сильным психологическим стрессом для их сына. Дети, в отличие от взрослых, не могут терпеть боль и переносят ее очень тяжело. Тем более крайняя плоть головки полового члена очень чувствительное место, и укол сюда - это чрезвычайно болезненная процедура, - говорит от имени членов независимой комиссии профессор Омурбеков.

- Причем начали операцию даже без премедикации, когда ребенку дают успокаивающие препараты, без анализа крови, ЭКГ, естественно, без истории болезни. А обрезание - не простая операция, как некоторые думают, и делают ее детям только под ингаляционной анестезией. Кстати, все операции детям, а порой даже перевязки проводят именно так. Это аксиома в мировой педиатрии. А теперь представьте, ребенок уже был эмоционально возбужден, когда остался один среди врачей, когда его положили на операционный стол. Он сильно кричал, сопротивлялся, вырывался, а тут еще обезболивающий укол! Честно сказать, в уме не укладывается, как можно было начинать операцию, когда маленького пациента не могли удержать на операционном столе несколько человек.

И, судя по тому, что крайняя плоть головки полового члена была сильно отечной, а обезболивающий препарат не рассосался даже спустя два часа после введения и перевода в детскую клинику, мальчику явно сделали не один укол. Как мы предполагаем, из-за того, что он так психоэмоционально реагировал, врач подумал, что первый укол не подействовал, что маленькому пациенту больно. Укол, конечно же, обезболил! Просто ребенок, повторяю, был очень испуган, с ним произошел сильный нервный стресс. Вот почему все хирургические вмешательства маленьким пациентам проводятся под общей анестезией. Тем более что в данном случае операция длилась всего несколько минут, и никакого бы вреда здоровью малышу наркоз не принес бы.

Врач продолжил оперировать, разрезал около полутора сантиметров крайней плоти, но открылось кровотечение. Оперировать далее на фоне стресса ребенка уже не представлялось возможным. И мальчика отправили в конце концов в детскую больницу скорой медицинской помощи.

По словам сопровождавших ребенка, ему вводили новокаин, но в какой пропорции, неизвестно. С оперирующим врачом поговорить не удалось, поскольку, как сказали, он куда-то уехал, - пояснил заведующий кафедрой детской хирургии КГМА Талант Омурбеков.

Как пояснили членам комиссии хирурги детской клиники, у мальчика развился парафимоз – острое состояние, при котором суженная крайняя плоть ущемляет головку полового члена, что вызывает сильную боль, в придачу продолжалось кровотечение из-за незавершенной операции. Все эти признаки - прямое показание к повторной, причем экстренной операции. Ребенка подготовили к ней, собрали анализы, как и положено, и взяли в операционную. Но минут через пять у него произошла остановка дыхания и сердца, реанимационные мероприятия не помогли.

На наш взгляд, произошел анафилактический шок замедленного типа. Несколько факторов сыграли роковую роль - чрезмерное введение обезболивающего препарата плюс сильный стресс. И, конечно, последним звеном стал наркоз.

Мы считаем, что эта операция в условиях детского стационара не привела бы к трагедии, - сказал профессор Талант Омурбеков.

Минздрав вынес свой вердикт по этому случаю. Врач-уролог, делавший операцию, уволен... по собственному желанию. Заведующему отделением урологии объявлен выговор. Заведующему кафедрой урологии рекомендовано провести воспитательную работу и усилить контроль за действиями ординаторов. А где же строжайший запрет на проведение операций детям во взрослых клиниках? Все остается по-прежнему? Значит, трагедия может повториться, если в Минздраве за первым грозным звонком не разглядели смертельной опасности детям.

Уголовное дело по факту смерти ребенка заведено в Октябрьском УВД. Но это расследование вряд ли дойдет до суда, поскольку по желанию родителей не производилось вскрытие ребенка. А стало быть, установить истинную причину смерти не удастся. Это еще одна из больших проблем в нашем здравоохранении. Почему Минздрав не ставит вопрос об изменении действующего законодательства, разрешающего не вскрывать умерших? Это в разы бы повысило ответственность врачей. Тем более что живем-то мы все-таки в светском государстве. А пока у нас заботятся больше о покое мертвых, забывая о живых, что множит новые трагедии.