"Операция нейрохирурга Султанбека Каримова была за гранью риска"

В каждой операции есть риск. В одних - большой, в других - очень большой. Операция, которую провел нейрохирург отделения нейротравмы №1 Национального госпиталя, завуч кафедры нейрохирургии КГМА Султанбек Каримов, была за гранью риска.

Пострадавший был безнадежен, в коме. И у врачей было полное моральное право не оперировать его. Но Каримов сказал: "Срочно готовьте операционную".

- Молодой человек поступил с тяжелой открытой черепно–мозговой травмой, ушибом головного мозга, массивным кровотечением. Расширенные до предела зрачки свидетельствовали, что в головном мозге гематома, которая сдавливает его. Из–за этого у парня парализовало левую половину тела, - объяснил нейрохирург.

Перепуганные друзья Алмазбека твердили, что он якобы упал с велосипеда. Но, как сказал Каримов, одного взгляда было достаточно, чтобы усомниться в объяснениях парней. Да и не было времени выяснять причину случившегося - жизнь юноши решали считанные минуты. Его экстренно забрали в операционную, даже без обследования на КТ, сделали только рентгеноснимок. Спасти парня могли разве что Бог и присущее Каримову чувство долга. Он как–то сказал мне, что, если у него есть хоть один процент, чтобы спасти человека, он рванет в операционную. Это был как раз тот случай: 1 против 99.

- Мы спешили, потому что при таких травмах в любую секунду мог начаться злокачественный отек мозга, когда он в мгновение ока увеличивается в размерах. И справиться со столь стремительным набуханием не всегда удается. Здесь летальный исход, к сожалению, не редкость. А при таких тяжелых травмах мозг зачастую бунтует. Мы, опасаясь этого осложнения, сразу начали оперировать Алмазбека, - говорит Султанбек Кудайбердиевич. - И нам удалось предотвратить бунт.

Конечно, надо было экстренно остановить кровотечение. Кровь шла из ушей, изо рта, раны на затылке. Был риск и развития менингита: рана–то была открыта для инфекции.

- Когда открыли череп, увидели полное расхождение швов, которыми соединяются друг с другом отдельные его кости, они разломились. Две большие гематомы сдавливали мозг, который был уже малинового цвета из–за кровотечения, - говорит нейрохирург.

Как сказал позже врач, в такие критические моменты, которые неизбежны в хирургии, главное - сохранять контроль над ситуацией и ни в коем случае не прерывать операцию, даже если чувствуешь, что она на грани. Каримов остался верен своему принципу и довел ее до конца.

- Для нас важно было, чтобы парень не только остался жив после операции, но и проснулся не парализованным. Тем более что ему только 20 лет, - добавил Султанбек Каримов.

Алмазбек был жив, но не просыпался. Он и до операции, и после две недели находился в коме. И прогнозировать, выживет парень или нет, никто не мог. Пациенты редко выходят из такого состояния. По словам Каримова, он мысленно не раз прокручивал в памяти ход операции. И, казалось бы, сделал все, что сегодня возможно в медицине. Но даже если Алмазбек выживет, существовала реальная угроза, что парень впадет в вегетативное состояние, когда перестает работать кора головного мозга, а подкорковые центры обеспечивают только дыхание и сердцебиение. Мозг же находится в полной отключке, и связь с окружающим миром абсолютно потеряна. Единственная надежда была на то, что сильный молодой организм справится.

Помимо этой угрозы, существовала и другая. Обследование на компьютерном томографе на третий день после операции показало обширные очаги ишемии в мозге. Из–за его сдавливания к ним не поступала кровь. И они по цепочке выходили из строя, а стало быть, нарушились и различные функции организма.

Но, видимо, насчет Алмазбека у Всевышнего были свои планы. Через две недели случилось чудо - пошла положительная динамика. Парень, в прямом смысле, начал оживать.

- Он понимал нас, выполнял наши инструкции, начал разговаривать и вспомнил все, что с ним произошло, - говорит его спаситель. - Рассказал, что из–за ссоры с водителем такси он выпрыгнул из машины на полном ходу. Хотя, возможно, и из–за каких–то угроз.

На двадцатые сутки воскресшего пациента перевели в палату, а позже выписали домой. На днях, по словам Каримова, приходил отец юноши. Сказал, что сын начал потихоньку ходить. И спросил: можно ли? "Конечно, можно!", - ответил я на радостях, - признается Султанбек Кудайбердиевич. - А следовательно, участки мозга, пораженные ишемией, тоже восстанавливаются. Значит, мы с Алмазбеком проскочили".

Безусловно, Алмазбеку еще предстоит долгая реабилитация, как минимум в течение двух–трех месяцев. А потом - еще одна операция по реконструкции дефектов черепа.

У него, как пояснил Каримов, большой дефект черепа, поскольку из–за агрессивной травмы операция была травматичная, связана с обширной декомпрессионной трепанацией черепа - когда убираются его костные структуры. Но такой метод при тяжелых черепно–мозговых травмах является жизнеспасающим. Это мировая практика. И благодаря декомпрессионной трепанации удается снизить смертность среди пострадавших.

Как пояснил доктор Каримов, по мере восстановления возникает необходимость реконструкции дефектов черепа с помощью высокотехнологичных титановых пластин. Сегодня их можно изготовить даже в 3D–формате. Правда, для многих наших пациентов они дороговаты. В большинстве случаев наши нейрохирурги сами моделируют пластины в соответствии с дефектами черепа пациента и заказывают компании–изготовителю. Такие высокотехнологичные изделия у нас не производят.

Даже реаниматологи, узнав, что Алмазбек начал говорить и даже ходить, были шокированы. Они наблюдали за ним после операции, но не надеялись, что он выскочит из коматозного, безнадежного в общем–то состояния. И, конечно, искренне поздравили коллегу - перспективного и смелого врача, ученика известного нейрохирурга Бектемира Мукамбетомурова, умершего, к сожалению, от коронавируса. "Это будущая смена нашей нейрохирургии", - сказал он мне несколько лет назад, показывая на своего ученика Султанбека Каримова. И не ошибся.

Конечно, я не могла не задать доктору Каримову вопрос: а надо ли так рисковать, как он. Хотя, судя по операциям, особенно по этой, можно было догадаться, каким будет ответ.

- Рисковать надо. Но с оглядкой: рискуешь не своей головой, а чужой. Это, наверное, самый сложный выбор, который приходится делать всем нам. Оправдание–то за исход неудачной операции всегда можно найти. Но как оправдаться перед самим собой? Хотя в нейротравме всегда работаешь на грани - между жизнью и смертью.