Хамид Исмайлов: Преодоление кризиса и есть творчество
На Международный литературный форум-фестиваль Open Central Asia Book Forum & Literature Festival-2012 приехал узбекский писатель, чьи произведения запрещены в Узбекистане, глава Центральноазиатской службы BBC Хамид Исмайлов. В интервью «ВБ» он рассказал о своей писательской и журналистской деятельности, проведя между ними грань и в то же время отметив, что в его жизни журналистика и творчество дополняют друг друга.
- Что вас привело к творческой деятельности?
- Я уже не помню. С юношеских лет писал обо всем, и о любви тоже. Особенно стихи. Начал писать их лет в 12-14.
- Когда вы осознали, что литература – это неотъемлемая часть вашей жизни?
- Очень рано. Вдруг понял, что без стихотворений не могу, что мне хочется писать, изливать на бумагу свои ощущения. Впервые меня опубликовали в газете «Вечерний Ташкент», когда мне было 20 лет. Выбрали три стихотворения. Я надеялся проснуться знаменитым поэтом, ведь меня опубликовали в самом «Вечернем Ташкенте»! На следующий день смотрю, а меня никто не узнает. Но самое смешное было в момент, когда я проходил мимо мясника и увидел, что он заворачивает именно в «Вечерний Ташкент» вместе с моими стихами два кило мяса какой-то старушке. Тогда моя жажда славы просто испарилась.
- А сейчас вас узнают на улице?
- Смотря где. Я, наверное, больше известен не как писатель, а как журналист. Случай, когда меня узнали по голосу, произошел где-то в Ошской области. Я ехал в транспорте, и вдруг человек, разговаривавший со мной, спросил: «11.88?». Я ответил: «Да». 11.88 – это была наша волна вещания.
- Cложно было переходить из поэзии в прозу? Ведь не всем поэтам удается писать еще и прозаические произведения.
- У меня это произошло естественно. Один из моих друзей-писателей всегда советовал написать прозу. Я же упорно стоял на поэтической позиции. На что он однажды сказал: «У тебя есть чувство слова, чувство композиции тоже есть». Ведь все, что нужно в прозе, – это слово и композиция. Он сказал, что у тех, кто пишет прозу, нередко нет ни чувства композиции, ни умения оценивать слова. С поэзией все проще: ты написал стих и получил от этого удовлетворение. Тогда как на прозаическое произведение уходит много времени. И все это время приходится удерживать вдохновение.
- Как вам это удается? Может, у вас есть какие-то приемы, выработанные за годы писательской деятельности? Все-таки вдохновение подобно порыву, который приходит и не всегда надолго задерживается.
- Видимо, вырабатываются какие-то подсознательные механизмы в человеке, когда он занимается этим долгое время. Иной раз любую вещь обращаешь во вдохновение. Чей-то взгляд, какие-то вещи, которые встречаешь на своем пути. В принципе то, что мы называем вдохновением, присутствует всегда и везде. Нужно просто его уловить.
- У писателей бывают моменты так называемых творческих кризисов, когда нет вдохновения и писать произведение не получается. С вами они случались?
- Мне кажется, это перманентное состояние, с которым постоянно борешься. И преодоление этого кризиса, наверное, и есть творчество. У меня очень много брошенных произведений, потому что в какой-то момент я начинаю чувствовать, что повторяюсь. Что такой тон был взят мною в другом произведении. У меня есть роман «Мбобо». Он был опубликован в журнале «Дружба народов» как один из лучших постмодернистских романов XXI века. Это рассказ об африканском мальчике, своего рода Пушкине, который появился в 90-е годы прошлого столетия. Что случилось бы, появись Пушкин с его абиссинскими кровями в Москве в момент развала СССР? Это трагический рассказ об этом ребенке. Написав 40 страниц, я вдруг почувствовал, что повторяю одну из предыдущих своих историй. Тогда я перестал его писать. Прошел год, и я нашел ключ к этому произведению. Через этого мальчика я понял, что в произведении на самом деле идет речь о любви к Москве. Я восемь лет прожил там, и она стала для меня родным городом, поэтому где-то я должен был выписать свою горькую любовь к ней. Горькую потому, что мне было там трудно, жестко, но, тем не менее, я жил. В итоге я написал совершенно новую вещь.
- Поговорим о вашем произведении «Железная дорога». В связи с чем его запретили в Узбекистане?
- Это связано с эстетикой этого романа, как мне кажется. Это советский роман, построенный на смеховой культуре. Есть знаменитое выражение Маркса о том, что человечество прощается со своим прошлым, смеясь. И это было наше прошлое, с которым мне хотелось попрощаться весело. Поэтому я, можно сказать, написал такую песню прощания с СССР. Она очень веселая, потому что конец СССР был смешным и был построен на комедиантстве. Мне очень важно было передать это. Что, видимо, не понравилось власть имущим, которые подумали, что я смеюсь над русскими, узбеками, евреями, цыганами. Но я передал состояние такой литературы, и это вовсе не означает, что я плохо отношусь к кому-то. Все одинаково попали под теплый луч этого прожектора смеха. Но эстетически кому-то это могло не понравиться.
- Вы сейчас находитесь в черном списке Узбекистана. Означает ли это, что вас не просто не издают, но и попасть в эту страну вы не можете?
- Путь в Узбекистан есть, но меня, действительно, не издают. Герои Узбекистана пытались сделать это. Один из моих друзей сказал, что как-то хотел опубликовать мою статью в своем журнале. На что ему ответили: «Прости, он в тех списках, которые не позволяют публиковать его».
- Думаю, это связано и с тем, что вы работаете во Всемирной службе BBC.
- Может быть. Но я особо не грущу, потому что сейчас есть возможность публиковаться в Интернете. И люди могут меня читать.
- Насколько активно вы используете Интернет, социальные сети для продвижения своих произведений?
- Очень активно. К тому же я официальный писатель-резидент при Всемирной службе BBC, поэтому обязан еженедельно вести блог на английском языке. Каждый день я использую Twitter, Facebook. Они играют большую роль как в моей профессиональной деятельности в качестве журналиста, так и писателя. Я нахожу в Интернете многих людей, которые начинают читать мои книги, задают вопросы.
- BBC славится своими стандартами так называемой журналистики сухих фактов. Как вам удается работать журналистом, придерживаясь этих стандартов, и в то же время заниматься творчеством, где мыслям нужно придавать эмоциональную окраску, использовать художественно-выразительные средства?
- Одно другое балансирует. С другой стороны, журналистская точка зрения ведь не ограничивает собою мир. Она ограничивает собой пространство репортажа. Мир, оказывается, и я понял это на своем опыте, нуждается в выдумке. Я был в очень страшных тюрьмах Узбекистана в качестве журналиста, и понял, что средствами голого репортажа весь этот ужас не передать. Обязательно нужен контраст, чтобы показать это на каком-то фоне, вложить эмоции. Мне кажется, на английском рынке все движется сейчас в сторону прямого переживания чего-то.
- То есть вы не согласны с такими стандартами журналистики сухих фактов?
- Дело в том, что они хороши и правильны для определенного жанра. Для репортажа, для новостей. Но когда вы уходите за пределы новостей и хотите передать нечто большее, тогда вам требуется больше красок.
- Согласно стандартам BBC журналист должен быть как бы вне событий, сторонним наблюдателем и максимально объективно передать то, что происходит. Но возможно ли это, ведь у каждого есть своя позиция, чувства, переживания… Может ли он объективно передать это? Или все-таки он вкладывает частицу своего отношения к происходящему?
- Для журналистики важнее, чтобы не вкладывал. Эмоции должны работать в литературе, искусстве. Очень опасно, когда литература проникает в журналистику. Другое дело, когда журналистика проникает в литературу.
- Впервые роман «Железная дорога» вы издали под псевдонимом Алтаэр Магди. С чем это связано? Вы боялись, что у вас могли быть проблемы с властями Узбекистана?
- Нет. Страха я не испытывал. Дело в том, что меня на русском рынке знали как поэта Хамида Исмайлова. И, к сожалению, когда на тебе стоит штамп «поэт Хамид Исмайлов», очень трудно разбить стереотип о том, что я только поэт. А выбрал я именно такой псевдоним, потому что он мне приснился. И я даже не знаю, что он означает. Может быть потому, что Магди созвучно с моим именем.
- На встрече с читателями вы говорили о том, что жизнь писателя трудная. В чем заключается сложность?
- Это жизнь одиночки. Вы остаетесь один на один с самим собой и со своим текстом. А если вы пишите еще и романы, как я, то это вам обойдется в долгий срок одиночного заключения. Писательская деятельность требует много жертв. Она ворует время у семьи. Лишний раз ты не можешь сыграть с сыном в футбол, побыть с женой, также как и проводить время с друзьями. Это одиночное заключение на срок, пока вы пишите произведение.
Справка
Хамид Исмайлов родился 5 мая 1954 года в Токмаке (Кыргызстан). Затем с родителями переехал в Узбекистан. В 1974 году окончил Багратионовское военное училище, затем несколько факультетов Ташкентского университета. Два поэтических сборника («Сад», 1987; «Пустыня», 1990) вышли в Ташкенте, несколько экспериментальных книг (визуальная поэзия, found poetry, бук-арт) – в начале 1990-х годов в Москве. В 1992 году был вынужден эмигрировать из Узбекистана. Автор научных работ, книг прозы (в частности, «Спичрайтер, или Книга семи стоянок» (Москва, 2006), переводил на русский язык стихи, прозу и драматургию Абдулхамида Чулпона («И прозвучит еще мой саз», Москва, 2008). Автор проекта «Собрание утонченных». Публиковался в журналах «Знамя», «Дружба народов», «Новый мир», альманахе «Малый шелковый путь». С 1994 года живет в Лондоне.
